Кандидат исторических наук анастасия дунаева. Книга о в. ф. джунковском - анастасия дунаева. Традиции рода и семейное воспитание

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Дунаева Анастасия Юрьевна. В.Ф. Джунковский: политические взгляды и государственная деятельность: конец XIX - начало XX в. : диссертация... кандидата исторических наук: 07.00.02 / Дунаева Анастасия Юрьевна; [Место защиты: Рос. гос. гуманитар. ун-т (РГГУ)].- Москва, 2010.- 392 с.: ил. РГБ ОД, 61 10-7/562

Введение

Глава 1. Этапы формирования государственного деятеля нового типа 28

1.1. Традиции рода и семейное воспитание 28

1.2. Пажеский корпус 48

1.3. Адъютант московского генерал - губернатора 61

1.4. Московское столичное попечительство о народной трезвости 77

Глава 2. Деятельность В.Ф. Джунковского на посту московского губернатора 89

2.1. В.Ф. Джунковский и программа столыпинской модернизации 89

2.2. Взаимоотношения с представителями общественности 123

2.3. Девиз «Богу и ближнему» в губернаторской практике В.Ф. Джунковского 133

Глава 3. Роль В.Ф. Джунковского в реформировании органов политического розыска 145

3.1. Преобразования в политическом розыске в контексте полицейской реформы в России 146

3.2. Изменения в составе внутренней и внешней агентуры 167

3.3. Реформирование структур органов политического розыска 218

3.4. Взаимоотношения с чинами «охраны» 260

3.5. В.Ф. Джунковский и Р.В. Малиновский 271

3.6. Дело подполковника С.Н. Мясоедова 283

3.7. В.Ф. Джунковский и Г.Е. Распутин 293

Глава 4. Поведенческие стратегии В.Ф. Джунковского в годы Первой мировой войны и большевистской диктатуры 339

4.1. На Западном фронте в ситуации революций 1917 г. 339

4.2. В Советской России 356 Заключение 369

Введение к работе

Актуальность диссертации определяется устойчивым научным интересом к проблемам формирования и функционирования бюрократии, которая в условиях пореформенной России стремилась соответствовать тенденциям модернизационного процесса. К числу именно таких представителей бюрократической элиты принадлежал Владимир Федорович Джунковский (1865 - 1938), личность и деятельность которого заслуживают пристального исследовательского внимания. Актуальность темы обуславливается тем обстоятельством, что В.Ф. Джунковский принадлежал к администраторам столыпинского типа, которые осознавали необходимость реализации комплексных преобразований страны. Эта устойчивая тенденция нашла отражение как в его административной деятельности на посту московского губернатора (1905 - 1912), так и на посту товарища министра внутренних дел (1913 - 1915), когда он лично взял на себя ответственность за реформирование одной из ключевых государственных структур.

Реформы Джунковского, осуществленные им в системе органов государственной безопасности, вызывают различные оценки. Однако они до сих пор рассматривались, с одной стороны, вне контекста его предшествующей деятельности, а с другой - в отрыве от его общего реформаторского замысла. В историографии имеются попытки лишь фрагментарно осветить те или иные аспекты его деятельности в политическом розыске вне общей системы его ценностных приоритетов, вне контекста преобразований, осуществляемых бюрократической элитой в условиях системного политического кризиса. Актуальной проблемой продолжает оставаться анализ последствий преобразований Джунковского для органов политического розыска.

Совершенно не изучен догубернаторский период биографии В.Ф. Джунковского, когда шло становление его личности, формировались принципы государственной деятельности, приобретался первый административный опыт.

Для исследователей не менее важны и заключительные этапы биографии Джунковского (служба в действующей армии во время Первой мировой войны, после - октябрьский период в Советской России). В последнее время появилось немало версий о востребованности профессионального опыта В.Ф. Джунковского советскими спецслужбами и о его участии в знаменитой чекистской операции «Трест» и т.п. В связи со всеми возникшими вопросами основной проблемой данного исследования является воссоздание целостного образа Джунковского как личности и государственного деятеля эпохи столыпинских реформ и оценка его вклада в процесс модернизации России начала XX в.

Степень изученности проблемы. Джунковский известен исследователям, прежде всего, как автор многотомных мемуаров, которые, подобно мемуарам других известных государственных деятелей (СЮ. Витте, В.Н. Коковцева, В.И. Гурко), являются базовым источником по истории России начала XX в. и используются в известных работах отечественных и зарубежных историков 1 .

Оценки политических взглядов Джунковского в работах советских исследователей были диаметриально противоположными. Так, А.Я. Аврех полагал, что Джунковский, назначенный на пост товарища министра внутренних дел" по протекции Н.А. Маклакова, «был таким же крайне правым, как и Маклаков», хотя «пользовался большим уважением и авторитетом в либерально-буржуазных кругах обеих столиц именно за то, что демонстрировал необходимую для власти с точки зрения этих кругов уровень респектабельности и компетентности» .

1 Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914 - 1917). Л, 1967; Кризис
самодержавия в России, 1895-1917. Л., 1984; Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989; Уортман
Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. Т. 1-2., М.,2004; Robbins R. Famine in Russia
1891-1892, New-York, 1975; Robbins R. The Tsar"s Viceroys: Russian Provincial Governors in the Last Years of
the Empire. Ithaca (N.Y.). 1987.

2 Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. М., 1981. С. 263.

5 мнению, представляли смесь охранительно-попечительных идей, казенного антибуржуазного либерализма и «полицейского социализма» 3 .

Исследовательский интерес к Джунковскому как самостоятельной личности возник сравнительно недавно, в 90-е гг. XX в. Так, А. Семкин одним из первых сделал акцент на высоких нравственных качествах Джунковского 4 . Серия очерков о его жизни и деятельности принадлежит И.С. Розенталю 5 , который положительно оценил преобразования Джунковского, «не любившего провокаторов» 6 , подробно осветил его деятельность по реформированию органов розыска на «совершенно новых началах», в строгом соответствии с законом 7 и поставил важный для исследователей вопрос: «Остались ли в силе новшества Джунковского после его отставки?» 8 . Интерес к биографии Джунковского проявили и специалисты, занимавшиеся реабилитацией жертв сталинского террора, поскольку он был расстрелян на Бутовском полигоне под Москвой в 1938 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности, а в 1989 г. был официально реабилитирован.

В обобщающих монографиях и диссертациях по истории политической полиции России, вышедших в 90-е гг. XX в. и в начале нового столетия 10 , мы находим освещение отдельных преобразований Джунковского в розыске. Начинают появляться и критические оценки этих преобразований, начало которым было положено в мемуарах начальников охранных отделений, обвинявших Джунковского в ослаблении органов розыска из-за стремления угодить общественности.

3 Кризис самодержавия в России, 1895-1917. Л., 1984. С. 413.

4 Семкин А. Такой нетипичный жандарм// Советская милиция. 1991. №10.С. 28.

5 Розенталь И.С. Злополучный портрет// Советский музей. 1992. №4. С. 39-41.
б Розенталь И.С. Он не любил провокаторов?//Родина. №2. 1994. С. 38 -41.

7 Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского //Кентавр. 1994. №1. С. 94.

8 Там же. С.99.

9 Бутовский полигон. 1937-1938гг. Книга памяти жертв политических репрессий. Вып. 3. М., 1999.С. 82.,
Головкова Л.А. Любимова К.Ф. Казненные генералы. URJL: 8/

10 Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М., 1993; Перегудова З.И.
Политический сыск России (1880 - 1917). М., 2000; Lauchlan I. Russian Hide-and-Seek. Helsinki, 2002.

В автореферате докторской диссертации известный исследователь дореволюционного политического розыска З.И. Перегудова пишет, что «серьезные изменения (не в лучшую сторону) в Особом отделе произошли после 1913 г. Во многом они связаны с приходом в МВД товарищем министра В.Ф. Джунковского. Им были ослаблены структуры политического сыска на местах, уничтожена секретная агентура в армейских подразделениях и средних учебных заведениях. В этот же период произошла смена руководства Особого отдела, что существенно снизило возможности отдела и его роль в борьбе с освободительным движением» 11 .

В предисловии к изданным в 2004 г. воспоминаниям руководителей политического розыска З.И. Перегудова также отмечает, что в результате упразднения Джунковским охранных отделений и районных охранных отделений было ликвидировано важное звено в структуре политического розыска, а «предпринятые Джунковским меры не способствовали ни укреплению политической полиции, ни оздоровлению обстановки в отношениях между ее руководящими кадрами» 12 .

Следует особенно выделить монографию американского исследователя Дж. Дейли, в которой Джунковскому посвящена отдельная глава «Моралист во главе полицейского аппарата» . Дейли полагает, что для политической полиции последних лет старого режима не было ничего более важного, чем программа реформ, начатая Джунковским в 1913 г. «Человек с глубоким чувством чести или, по крайней мере, одержимый желанием выглядеть таковым, Джунковский направил свою энергию и внимание на чистку полицейских институтов, - пишет автор. - Он хотел защитить и поддержать государственный порядок, но ненавидел методы, которыми это обычно делалось. Возможно, тот факт, что действия Джунковского вызвали мало сопротивления со стороны официальной власти, двора и правых кругов,

11 Перегудова З.И. Политический сыск России (1880 - 1917): Автореф. дне.... д-ра ист. наук. М., 2000. С. 67.

12 Перегудова З.И. «Охранка» глазами охранников//«Охранка». Воспоминания руководителей
политического сыска в 2-х тт. М., 2004. Т. 1. С. 11.

13 Daly J.W. A Moralist Running the Police Apparatus II The Watchful State: Security Police and Opposition in
Russia, 1906-1917. DeKalb (111.). 2004. P. 136 - 158.

7 свидетельствовал об отношении элиты к политической полиции, особенно на волне «азефовщины-богровщины». Полицейский аппарат выиграл войну против революционеров и террористов, но проиграл сражение с обществом. Наверное, порядочный Джунковский мог бы завоевать доверие общества» 14 .

Негативно оценивая реформы Джунковского как ослабляющие розыск и подчеркивая, что они осуществлялись исключительно по его собственной инициативе, Дейли делает общий вывод о том, что Джунковский, безусловно, имел при этом самые лучшие намерения. Общий бюджет полиции уменьшился, пишет он далее, сеть полу автономных охранных отделений, созданная Зубатовым, исчезла, большинство районных охранных отделений, созданных Трусевичем, было ликвидировано, одетые в жандармские мундиры офицеры губернских управлений несли повышенную нагрузку, секретные агенты больше не проникали в гимназии и воинские части, ключевые фигуры «охраны», которые, по мнению Джунковского, не заслуживали доверия, были уволены со службы. «И все-таки, кажется, что Джунковский не смог внушить уважение к жандармскому мундиру, выиграть доверие общества для своего министерства, улучшить отношения между политической полицией и гражданской администрацией и искоренить неприглядные методы в секретном тайнике Департамента полиции, хотя этот тайник теперь назвался «9-ое Делопроизводство», а не «Особый отдел», -продолждает свою мысль Дейли и подводит итог. - Но самый важный вопрос для данного исследования состоит, однако, в том, подорвали или нет реформы Джунковского возможности правительства защищаться от революционеров во время Первой мировой войны?» 15 .

Поставив такую задачу, автор, тем не менее, не анализирует последствия реформ. Вместе с тем, его позиция достаточно ясно изложена в эпилоге монографии. «В действительности, - пишет Дейли, - монархия рухнула не из-за скоординированных усилий профессиональных или других

14 Ibid. Р. 136.

15 Ibid. Р. 158.

8 революционных активистов, но из-за некомпетентности на высших уровнях правительства и делегитимизации монархии, а также из-за мятежа войск, недовольства элиты, усталости населения от войны, которую усиливала постоянная революционная пропаганда. В системе было и два других недостатка. Во-первых, политической полиции недоставало аналитического центра, который санкционировал бы принятие специальных мер. Особый отдел собирал массу сведений, анализировал их компетентно и реалистично и все же мог лишь рапортовать о настроении народа и общей ситуации, излагая сухие факты. Чтобы изменить эту ситуацию в положении кризиса директор Особого отдела должен был иметь доступ к ушам императора и его доверие, а он их не имел. Во-вторых, когда это действительно имело значение, во время Первой мировой войны, полиция не имела осведомителей в армии. Это было огромное упущение. Николай II был глубоко уверен в лояльности войск и полагал, что они будут вне досягаемости пропагандистов. Он и Джунковский - оба лелеяли устаревшие фантазии о чести и достоинстве вооруженных сил, руководители которых также настаивали на их невосприимчивости к революционной заразе» 16 .

Так же критически оценивает реформаторские действия Джунковского и отечественный исследователь К.С. Романов 17 . Наиболее негативное влияние на всю последующую деятельность политического розыска, по его мнению, оказало упразднение Джунковским районных охранных отделений. Автор полагает, что воссоздать их вновь после ухода Джунковского никто не пытался. Романов утверждает, что руководители МВД и Департамента полиции прекрасно понимали, что «многие из проведенных накануне войны преобразований, в новых условиях стали оказывать негативное влияние на деятельность политической полиции», но устранить их им так и не удалось. «Таким образом, реформы В.Ф. Джунковского из-за внезапно изменившейся

16 Ibid. Р. 224.

17 Романов К.С. Преобразования В.Ф. Джунковского// Департамент полиции МВД России накануне и в годы
Первой мировой войны (1913-1917 гг.): дис.... канд. ист. наук. СПб., 2002. С. 130- 150.

9 внешне-и внутриполитической обстановки не только затруднили работу органов политического сыска, но и значительно ослабили ее» 18 .

В то же время Романов, как и Дейли, не считает, что реформы были вызваны либерализмом или волюнтаризмом Джунковского. «Изменение внутриполитической ситуации в государстве привело к тому, что широкие слои общества, а также многие сановники считали необходимым покончить с "чрезвычайщиной" послереволюционных лет, наиболее ярким проявлением которой была деятельность политической полиции. Это побудило Джунковского начать ее преобразование. В результате проведенных в 1913 -1914 гг. реформ начался процесс трансформации системы политического сыска. Он должен был завершиться формированием качественно новой системы, осуществлявшей свою деятельность на основании совершенно иных принципов. Однако благоприятная обстановка для таких преобразований сохранялась недолго. После 1 августа 1914 г. их дальнейшее проведение было прекращено, но результаты уже осуществленных были так значительны, что многие особенности в работе политической полиции в военный период были предопределены именно ими» 19 .

Однако далее Романов, как и Дейли, не проводит документального анализа последствий преобразований Джунковского, предполагая лишь, что были сделаны попытки восстановить отмененную Джунковским внутреннюю агентуру из солдат, однако «восстановить уничтоженную агентуру по всей видимости не удалось. Сведения о настроении в армейской среде в

Департаменте полиции по-прежнему не получали» . Его предположения -это скорее гипотеза. Поскольку как Дейли, так и Романов используют в своих работах воспоминания руководителей политического розыска, не согласных с преобразованиями Джунковского, то можно предположить, что именно их точка зрения заставляет делать авторов подобные выводы. Нельзя также не заметить, что, хотя оба автора посвящают часть своей работы Джунковскому,

18 Там же. С. 148.

19 Там же. С. 150.

20 Там же. С. 149.

10 он существует для них лишь как товарищ министра внутренних дел, и его преобразования не связываются с его предшествующим опытом.

В конце XX - начале XXI в. появляются работы, где Джунковский фигурирует исключительно как московский губернатор. Так, И.С. Розенталь дает более взвешенную, чем его предшественники, характеристику политических взглядов Джунковского. «Архаичной представлялась к тому времени и идея первенства в государстве дворянского сословия, которую отстаивала правящая элита, не исключая Джунковского. Эту идею невозможно было примирить с экономическим весом и растущими притязаниями крупной буржуазии», - пишет исследователь. И добавляет: «Если прибегнуть к современному политическому словарю, московский губернатор хотел быть центристом, его отвращали любые крайности - как левого, так и правого толка. Это бесило деятелей правомонархических черносотенных группировок. Вмешательство их в дела управления он считал непозволительным» 21 .

В своей монографии «Москва на перепутье. Власть и общество в 1905-1914 гг.» И.С. Розенталь сделал следующее заключение: «Было бы неверно утверждать, что после потрясений первой революции в бюрократической среде отсутствовало всякое желание осмыслить их причины и последствия. Видимо, и невозможно было продолжать служебную карьеру, вовсе не вписавшись в частично реформированную политическую систему» 22 . К тем, кто считал перемены в государственном устройстве необратимыми, принадлежал, по его мнению, и Джунковский.

Подобную оценку мы встречаем и в работе американского ученого Р. Роббинса 24 , который высказывает конструктивную, на наш взгляд, идею о новом поколении российских администраторов - «столыпинском поколении», родившемся в период Великих реформ и достигшем

21 Розенталь И.С. Губернатор времен государевой службы//Государственная служба. 1999. № 1. С. 41.

22 Розенталь И.С. Москва на перепутье. Власть и общество в 1905 - 1914 гг. М., 2004. С. 45.

23 Там же. С. 62.

24 Robbins R. Vladimir Dzhunkovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian
History, 2 (Summer, 2001). P. 635-54.

наибольших успехов перед Первой мировой войной, чья карьера была прервана Революцией 1917 г. 25 Они, считает Роббинс, демонстрировали уважение к закону и законности, были опытными профессионалами,

чувствовали важность постоянно растущей связи между правительством и общественными организациями. Джунковский, по его мнению, является примером такого администратора 26 .

Помимо интереса к реформам Джунковского и к его бюрократической практике на посту губернатора в историографии последнего времени необычайно широко распространились версии об участии Джунковского в работе советских спецслуб. О том, что Джунковский состоял с 1924 г. на советской службе, впервые упоминается в комментариях к американскому изданию мемуаров А.П. Мартынова, опубликованных под редакцией Р. Враги в 1973 г. 27 В комментариях американских ученых Т. Эммонса и СВ. Утехина к дневнику Ю.В. Готье впервые указывается, что Джунковский «по некоторым сведениям, позже (т.е. после 15 июня 1921 г. - А.Д.) сотрудничал с ГПУ (в частности был консультантом по проведению провокационной операции "Трест")» .

Мнение о либеральном уклоне Джунковского в трудах некоторых историков переросли в утверждение, что он, будучи масоном, сознательно работал на разрушение российской государственности. О.А. Платонов и А.Н. Боханов по-новому интерпретируют деятельность Джунковского по наблюдению за Григорием Распутиным, считая, что он сознательно занимался дискредитацией Распутина, выполняя программу масонского заговора против империи" . Работа Джунковского в советских спецорганах, по их мнению, еще раз подтверждает его предательскую сущность.

О «бюрократах новой формации», появившихся после революции 1905 г. и осознающих необходимость совместной работы с Думой, впервые написал В.А. Маклаков в своих воспомианиях «Власть и общественность на закате старой России». Париж, 1936. С. 601.

26 Robbins R. Op.Cit. P. 636, 647-643.

28 См. Готье Ю.В. Мои Заметки// Вопросы истории. 1993. №3. С. 172. См. также С. 358.

29 Версию о том, что выступление Джунковского против Распутина было связано с наступлением
парламентаристов и лидеров оппозиции, приводит в своей монографии СВ. Куликов. См. Куликов СВ.

12 Предельно категоричен в этом смысле А.Н. Боханов. «Немалое число высших военных чинов империи в последний период ее существования разделяли скептическое отношение к власти. В их среде были и либералы, и даже республиканцы, которые отреклись от клятвы верности царю, изменили присяге задолго до того, как последний монарх сложил с себя властные полномочия. И потом не лучшим образом себя зарекомендовали. Служили на командных должностях в Красной армии, а некоторые и того больше: стали работать в органах рабоче-крестьянской власти, - пишет он и уточняет. - В числе последних оказался и бывший царский генерал В.Ф. Джунковский, который несколько лет тесно сотрудничал с ВЧК-ГПУ-НКВД. Хотя эта глава жизни генерала и не изобилует подробностями, но сам факт не подлежит сомнению. Пресмыкательство перед «народной властью», впрочем, не позволило бывшему блестящему офицеру Преображенского полка умереть в тишине и покое. В 1938 г. по решению НКВД его расстреляли» 30 . Никаких документов, подтверждающих, что Джунковский действительно был «советским служащим» Боханов не приводит, как и другие историки, как бы считая это уже доказанным фактом.

В статье «Был ли Владимир Джунковский отцом «Треста»?: в поисках правдодобия» Р. Роббинс приводит целый ряд аргументов, которые делают участие Джунковского в этой операции возможным, хотя в конце говорит о том, что это не доказано.

Таким образом, процесс изучения деятельности Джунковского прошел параллельные этапы в отечественной и американской исторической науке: изучение Джунковского как администратора эпохи думской монархии в рамках биографических очерков, изучение его реформ в политическом розыске, а также других направлений его полицейской деятельности.

Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914 - 1917гг.). Рязань, 2004. С. 50-51.

30 Боханов А.Н. Распутин. Анатоми мифа. М., 2000. С. 231.

31 Robbins R. Was Vladimir Dzhunkcvskii the Father of the "Trust"? : A Quest for the Plausible//Journal of Modern
Russian History and Historiography. 1 (2008). P.l 13 - 143. Аргументы Р.Робинса приводятся на странице 359.

13
В данный момент закономерен переход к следующему

историографическому этапу - системному изучению его как государственного деятеля. Этот этап нашел свое воплощение в данной диссертации, а также в биографии Джунковского, которую в настоящее время пишет американский исследователь Р. Роббинс.

Цель исследования состоит в воссоздании целостного образа В.Ф. Джунковского и изучении его политических взглядов и государственной деятельности как представителя бюрократической элиты, непосредственно связанного с модернизацией Российской империи начала XX в.

Для достижения поставленной цели представляется необходимым решить следующие исследовательские задачи:

Проследить процесс формирования Джунковского как государственного
деятеля, учитывая традиции его рода, полученное образование и ранний
административный опыт;

Исследовать государственную практику Джунковского на посту
московского губернатора в контексте столыпинских преобразований,
сделать выводы о его политических взглядах, сформировавшихся к этому
времени, и проследить их возможную эволюцию в 1917 г.

проанализировать мотивы, по которым Джунковским были начаты преобразования в политической полиции, рассмотреть весь комплекс преобразований как единый замысел реформатора, а также выяснить действия руководителей розыска после его отставки;

исследовать мифы о Джунковском, связанные с известными историческими сюжетами (Г. Распутин, Р. Малиновский, «Дело Мясоедова», операция «Трест»), на основе анализа доступных архивных документов.

Объектом исследования стали политическая биография и государственная деятельность Джунковского, запечатленные в источниках личного происхождения (мемуары, письма, записные книжки, фотографии) и в различных официальных документах и материалах (циркуляры, приказы,

14 отчеты, инструкции, справки, доклады, протоколы допросов, формулярные списки, служебные переписки, дневники наружного наблюдения, материалы прессы), а также действия чинов политической полиции после отставки Джунковского с поста товарища министра внутренних дел.

Предметом исследования в диссертации являются система ценностей, политические взгляды Джунковского и принципы его государственной деятельности, реализованные им во время государственной службы.

Для решения задач, поставленных в диссертации, автором была привлечена обширная источниковая база, состоящая из неопубликованных и опубликованных документов. Неопубликованные документы для исследования были выявлены в фондах шести архивов - ГА РФ, РГВИА, ОР РГБ, РГИА, ЦИАМ, ОР ГЦТМ им. Бахрушина. Основой для диссертации послужили материалы Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Материалы личного фонда Джунковского в ГА РФ (Ф. 826. Оп. 1, 1084 ед. хр.) содержат информацию обо всех периодах его жизни, кроме советского периода, а также данные о его предках. Наибольшего внимания заслуживают мемуары Джунковского (Ф. 826. Оп.1. Д. 37-59), представляющие собой отдельные тома in folio рукописного и машинописного текста. Рукописные тома содержат документальные вставки в текст - вырезки из газет, меню, театральные программы, письма, телеграммы, служебные документы, которые Джунковский позже перепечатывал на машинке, так что текст в машинописном варианте выглядит однородным. Воспоминания охватывают период с 1865 г. - времени появления Джунковского на свет - по конец 1917 г., когда он официально вышел на пенсию. Поскольку мемуары Джунковского являются одним из базовых источников для данного исследования и помимо этого имеют самостоятельное значение как источник по истории России начала XX в., то необходимо остановиться на истории их создания. История мемуаров - это, по сути, история фонда Джунковского в ГА РФ.

После Октябрьской революции Джунковский остался в России, был арестован 14 сентября 1918 г. судим революционным трибуналом в мае 1919 г. и провел в заключении около 3-х лет. Он был освобожден 28 ноября 1921 г.

Мы не можем точно сказать, когда именно он начал работать над воспоминаниями. Так, по мнению Розенталя, Джунковский начал писать свои мемуары, еще находясь в тюрьме. Однако, по словам В.Д. Бонч-Бруевича, купившего мемуары Джунковского в начале 1934 г. для Центрального литературного музея, «мысль писать воспоминания была брошена ему представителями ВЧК, когда он сидел в Таганской тюрьме после революции и ему так хорошо было это рассказано, что он, выйдя из тюрьмы, стал сначала все вспоминать, потом его потянуло к бумаге и он стал писать записки» 33 .

Уже 1 февраля 1934 г. помощник начальника Секретно-политического отдела ОГПУ М.С. Горб запросил к себе «для изучения» архив и дневник М. Кузмина, а также воспоминания Джунковского. 28 апреля 1934 г. специальная комиссия Культурно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б) проверяла работу Гослитмузея. Особенное внимание было обращено на расходование музеем средств на приобретение рукописей 34 .

О мемуарах Джунковского комиссия сообщала в Политбюро ЦК ВКП(б) следующее: «Приобретенные материалы бывшего генерала Джунковского за 40 000 руб. никакого отношения к литературе не имеют и не представляют для музея никакой ценности, т.к. состоят исключительно из описания жизни генерала». Бонч-Бруевич вынужден был защищать своих сотрудников в письме наркому просвещения А.С. Бубнову 20 мая 1934 г.: «Вы сами просматривали эти мемуары и знаете им цену. О «личности» самого «генерала» вряд ли во всех этих восьми томах наберется больше 5 печатных листов... Большое значение мемуаров Джунковского заключается в том, что он ни к кому не подъегоривается, пишет в своей старой манере, а

32 Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского //Кентавр. 1994. №1. С. 101.

33 ОР РГБ. Ф. 369. К. 187. Д. 17. Л. 40.

34 Богомолов Н.А. Шумихин СВ. Предисловие к дневникам М.Кузмина//Кузмин М. Дневник. 1905 - 1907 г.
СПб., 2000. С. 13.

потому наиболее искренен....я утверждаю и сумею всегда доказать, что эти мемуары будут эпохой в мемуарной литературе нашей России» 35 .

Сначала Джунковский собирался опубликовать свои воспоминания в издательстве своих друзей М. и С. Сабашниковых в мемуарной серии «Записи прошлого», выходившей с 1925 г. Мы можем догадаться о том, как протекала работа над мемуарами по тем заметкам, которые оставил в тексте сам автор. Так, в рукописном томе воспоминаний за 1912 г. Джунковский в скобках замечает, что он навещал митрополита Макария последний раз «в прошлом, т.е. в 1922 г.» 36 .

«...я и правда всегда всюду хожу со своей палочкой, хожу с нею и посейчас, когда пишу эти строки 7 лет спустя» 37 , - писал Джунковский в воспоминаниях за 1917 г. Нетрудно подсчитать, что эти строки были написаны в 1924 г.

В первом томе воспоминаний, описывая юность в Пажеском корпусе и преподавателей, Джунковский говорит, что историю им преподавал Менжинский, сын которого « в настоящее время, когда я пишу эти строки, стоит во главе ГПУ» 38 . То есть, очевидно, что это написано в 1926 г.

Мемуары за 1892 г. были точно написаны в 1926 г. («Акушеркой с самого основания приюта и до сего времени (1926 г.) состоит Елизавета Алексеевна Скворцова» 39).

Наконец, в мемуарах за 1904 г. мы находим следующий абзац: «В настоящее время, когда я пишу эти строки, изобретенным им (СО. Макаровым - А.Д.) ледоколом пользуется советская власть и еще недавно один из этих ледоколов, переименованный в «Красина», совершил подвиг во льдах, спасши несколько человек из экспедиции Нобиле» 40 . То есть мы можем предположить, что эта часть писалась в 1928 - 1929 гг.

Там же. См. Шумихин СВ. Письма наркомам/УЗнание - сила. 1989. №6. С. 72.

ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 50. Л. 335об. - 336.

ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 59. Л.158-158об.

Там же. Д. 38. Л. 26.

Там же. Д. 40. Л. 71-об.

Там же. Д. 45. Л. 414.

В отпечатанном варианте первого тома рядом со словами «состоялся

переезд на новую квартиру - тоже казенную в казармах Л. Гв. Конного

полка против церкви Благовещения» Джунковский от руки написал: «Сейчас

этой церкви не существует, она разрушена в 1929 г.» 41 .

Таким образом, логично предположить, что Джунковский начал писать мемуары в 1922 г. со своего губернаторства и в 1924 г. дошел до 1918 г., времени выхода на пенсию. А затем в 1925 г. начал писать с самого начала своей жизни и к 1929 г. закончил всю рукопись и в 1930 - 1931 гг. начал ее перепечатывать. К августу 1933 г. большая часть рукописей была отпечатана на машинке 42 .

Мемуары Джунковского - это документированная хроника государственной жизни Российской империи, свидетелем которой он был. Если большинство мемуаристов, как правило, ставят в центр повествования себя и свой взгляд на происходящие события, то для Джунковского в центре повествования находится именно государство, а сам он лишь свидетель событий, находящийся на том или ином государственном посту. Конечно, в начале повествования, когда речь идет о детстве, событий государственной жизни не так много. В наибольшей степени о воспоминаниях - хронике можно говорить именно с должности губернатора. Но в целом же главной целью для него было показать панораму жизни монархии и быть максимально документально точным. День за днем, очевидно, пользуясь своим дневником, Джунковский описывает события, происшедшие в Царском доме (в основном это - церемониалы высочайших выходов, коронаций, погребений), события в Государственной думе, и, перемещаясь в свою Московскую губернию, - заседания губернского и уездного земского собрания и городской думы, общенациональные празднества, публичные мероприятия, открытия памятников и.т.п.

41 Тамже. Д. 38. Л. 8.

42 ОР РГБ. Ф. 369. К. 265. Д. 12. Л. 1.

18
На страницах мемуаров мы встречаем множество знаменитых
личностей - Д.А. Милютина, Ф.Н. Плевако, В.О. Ключевского, о. Иоанна
Кронштадтского и других. Особым вниманием Владимира Федоровича
пользовались артисты Малого театра, с которыми он был очень дружен.
Обычно Джунковский присутствовал на чествованиях знаменитых людей и
на их похоронах. Но и совершенно не известные жители губернии
присутствуют на страницах его мемуаров - например, крестьянин Галдилкин,
который погиб, бросившись за разбойниками, совершивших вооруженное
нападение на дом купца Ломтева. Такая документальность мемуаров
Джунковского не случайна. Ведь он имел возможность использовать при их
написании свой архив, отданный на хранение в Пушкинский дом, который он
собирал почти с самого детства и который и стал впоследствии его личным
фондом. ч

Когда в 1929 г. началось «Академическое дело», то именно хранение архива Джунковского в Пушкинском доме послужило одним из поводов обвинения С.Ф. Платонова и его коллег в антисоветской деятельности. Особенно подчеркивался тот факт, что бывший товарищ министра внутренних дел мог беспрепятственно пользоваться своим архивом. В связи с этим у Джунковского было произведено 2 обыска и его вызывали в ОПТУ для дачи показаний о том, каким образом его архив попал в Пушкинский дом. 9 ноября 1929 г. Джунковский писал докладную записку на имя А.С. Енукидзе, в которой подробно изложил историю своего архива. «С самых юных лет моей жизни, еще с Пажеского корпуса, в котором я воспитывался, -писал он, - я собирал воспоминания о разных событиях, газеты, письма, и очень аккуратно складывал, продолжая так до своего выхода в отставку в 1918 г. Таким образом, у меня накопились груды папок по разным событиям... В 1913 г., в самом начале я покинул Москву, где прослужил губернатором 8 лет. Москва меня провожала совершенно исключительно. Я получил массу адресов, хлеба-солей, подарков, альбомов, групп, образов, мне подносили стипендии и т.д., буквально от всех слоев населения и от всех

19 учреждений, среди коих более половины были не имевшие ко мне прямого отношения, как, например, театры. Все это и легло в основу моего архива» 43 .

После отставки с поста товарища министра внутренних дел в 1915 г. шла речь о том, чтобы передать архив в Пушкинский дом. Об этом велись переговоры в Б.Л. Модзалевским. Однако и после возвращения Джунковского с фронта архив перевезти не удалось, а в сентябре 1918 г. он был арестован. Архив сохранила экономка Дарья Проворова, которая жила в семье более 40 лет, и после освобождения Джунковского из тюрьмы он наконец-то смог перевезти его на хранение в Пушкинский дом, выговорив себе право пользоваться им и в любое время взять его обратно.

В 1925 г. по приезде в Ленинград Джунковский узнал, что его архив, согласно декрету ВЦИК, принадлежит Пушкинскому дому. Каждый год Джунковский приезжал в Ленинград для работы над воспоминаниями. Очевидно, что он забирал необходимые ему документы для последующего переписывания или вставки их в рукопись воспоминаний, а затем возвращал их обратно.

Среди осужденных по «Академическому делу» оказался СВ. Бахрушин - одни из редакторов «Записей прошлого», а в декабре 1930 г. сам М.В. Сабашников был арестован по другому, также сфабрикованному НКВД делу. И хотя следствие через полтора месяца было прекращено и М.В. Сабашникова освободили, издательство оказалось на грани ликвидации, о публикации мемуаров В.Ф. Джунковского не могло быть речи.

В фонде В.Д. Бонч-Бруевича сохранилась его переписка с Джунковским по поводу приобретения его воспоминаний Центральным музеем художественной литературы, критики и публицистики. В своем письме от 2 августа 1933 г. Джунковский, уступая свои рукописи Музею вместе с исключительным правом их издания, оговаривал следующие условия публикации и авторского вознаграждения: мемуары должны были

«Докладная записка» В.Ф. Джунковского 9 ноября 1929 г. А.С. Енукидзе о своем архиве, хранившемся в Пушкинском доме//Археографический ежегодник за 2001 год. М., 2002. С. 416.

20 быть опубликованы не ранее 20 лет со времени последнего события, т.е. не ранее 1938 г., авторский гонорар и уступка авторских прав оценивались Джунковским в 80000 руб. (по 400 руб. за печатный лист) 44 . Бонч-Бруевич писал ему 10 января 1934 г.: «...мы решили купить Ваши воспоминания за 40 000 рублей. Если Вы хотите, чтобы расчет был произведен как можно скорее, то доставьте Ваши записи в рабочие комнаты нашего музея (Рождественка, 5) и сдайте их Н.П. Чулкову» 45 .

В 1948 г. мемуары поступили в ЦГИА, нынешний ГА РФ, а еще ранее, в 1941 г. в ЦГИА из Государственного архива феодально-крепостнической эпохи были переданы материалы, составившие фонд Джунковского. Материалы фонда и мемуары были объединены в 1952 г. 46 В 1997 г. мемуары Джунковского были частично опубликованы в 2-х томах, охватывающих период с 1905 г. по 1915 г. Издание было подготовлено И.М. Пушкаревой и З.И. Перегудовой, которые написали обстоятельный биографический очерк, а также А.Л. Паниной.

Помимо мемуаров, не меньшее значение для данной темы имеют и другие дела фонда: семейная переписка Джунковского (письма к нему сестер и брата), письма друзей и знакомых, служебные документы, связанные с деятельностью предков (формуляры), философские сочинения С.С. Джунковского, ученого - агронома, экономиста, деятеля эпохт Просвещения, а также большое количество фотодокументов. Большинство документов фонда Джунковского, используемых в данной работе, вводятся в научный оборот впервые.

Для характеристики служебной деятельности Джунковского на посту губернатора нами привлекались и другие дела его личного фонда: копии губернаторских отчетов, циркуляры земским начальникам, объявления губернатора населению, отчеты о поездках по губернии, материалы прессы,

ОР РГБ. Ф. 369. К. 265. Д. 12. Л. 1-2.

ОР РГБ. Ф. 369. К. 143. Д. 51. Л. l-1-об.

См. Дело фонда В.Ф. Джунковского в ГА РФ. (Ф. 826.) С. 3, 14.

21 собранные самим Джунковским. Помимо этого были использовали дела канцелярии московского губернатора (ЦИАМ. Ф. 17).

Для анализа преобразований Джунковского в политическом розыске нами были привлечены дела фонда Департамента полиции (ГАРФ. Ф. 102.), относящиеся к делопроизводству Особого отдела, а также материалы фонда Штаба Отдельного корпуса жандармов (ГА РФ. Ф. 110).

Принципиально важное значение имеют следующие дела: «Дело по изданию циркуляра от 13 марта 1913 г. за №111346 об уничтожении агентуры в сухопутных и морских войсках» (Ф. 102. Оп. 316. 1913. Д. 210) 47 , «Дело об упразднении по циркуляру 15 мая 1913 г. за №99149 и 99691 некоторых охранных отделений и переименовании Донского и Николаевского охранных отделений в розыскные пункты» (Ф. 102. Оп. 316. 1913. Д. 366) , «Дело о расширении и изменении штатов жандармских управлений и охранных отделений. 1916 г.» (Ф. 102. Оп. 316. 1916. Д. 100) 49 .

В работе использовались циркуляры по различным вопросам, рассылаемые Департаментом полиции, за подписью НА. Маклакова, В.Ф. Джунковского, СП. Белецкого, В.А. Брюн-де-Сент-Ипполита, а также приказы за подписью Джунковского как командира Отдельного корпуса жандармов.

Для характеристики деятельности Джунковского, связанной с наблюдением за Григорием Распутиным, были привлечены дневники наружного наблюдения за Распутиным, хранящиеся в фондах Петроградского ОО (ГА РФ. Ф. 111.) и Московского ОО (ГА РФ. Ф. 63.), а также отдельное дело Московской охранки о пребывании Распутина в Москве весной 1915 г. (ГА РФ. Ф. 63. Оп. 47. Д. 484.)

В работе также использовано дело из фонда Г.Распутина - рапорты Джунковскому начальника Тобольского губернского жандармского управления (ГА РФ. Ф. 612. Д. 22).

47 Данное дело в полном объеме и в контексте реформ Джунковского в литературе анализируется впервые.

48 Некоторые принципиально важные данные этого дела приводятся в литературе впервые.

49 Данное дело в полном объеме и в контексте реформ Джунковского в литературе анализируется впервые.

В фонде канцелярии товарища министра внутренних дел В.Ф. Джунковского (ГА РФ. Ф. 270) использовались служебные переписки, а также «Дело Шорниковой» (Д. 48) и «О подполковнике Мясоедове и других» (Д. 135).

Важное значение для освещения роли Джунковского в деле Р. Малиновского имеют допросы из фонда Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства (ГА РФ. Ф. 1467).

Документы, связанные с деятельностью Джунковского на посту товарища министра внутренних дел, отложились также в РГВИА, в делах фонда Главного управления Генерального штаба: «Переписка главного управления Генерального штаба принципиального характера» (Ф. 2000. Оп. 15. Д. 452), «О подполковнике Мясоедове» (Ф. 2000.Оп. 15. Д. 568), «Наставление по контрразведке в военное время» (Ф. 2000. Оп. 15. Д. 828.). В фонде «Коллекция послужных списков» сохранился самый полный формулярный список Джунковского, составленный при его выходе на пенсию (Ф. 409. Д. 147-521).

Советский период жизни Джунковского анализируется на материалах следственных дел 1921 г. и 1937 г. фонда органов государственной безопасности (ГА РФ. Ф. Р - 10 035, Д. 53985 и Д. 74952) и материалах личного фонда Джунковского в Отделе рукописей ГЦТМ им. Бахрушина (Ф. 91), в котором сохранилась письма А.Ф. Кони и Е. В. Пономаревой к Джунковскому советского периода.

Помимо архивных материалов в исследовании использовался широкий круг опубликованных источников. Прежде всего, это - законодательные и нормативные документы: Свод законов Российской империи, Наставление по контрразведке в военное время, Положение о полевом управлении войск в военное время, Положение о мерах об охране Высочайших путешествий по железным дорогам.

23 Кроме того, нами были привлечены Журналы Совета по делам местного хозяйства, различные сборники документов 50 . В исследовании были также использованы мемуары современников Джунковского - В.И. Гурко, Д.Н. Шипова, В.А. Маклакова, СЕ. Крыжановского, М.В. Родзянко. Особое внимание в диссертации уделяется воспоминаниям коллег Джунковского по политической полиции - А.И. Спиридовича, А.П. Мартынова, К.И. Глобачева, А.В. Герасимова, П.П. Заварзина, А.Т. Васильева, а также опубликованным показаниям, которые они и другие бывшие сановники давали в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Помимо периодической печати (газет), в диссертации использованы материалы специализированного журнала «Вестник полиции» за 1912-1915 гг.

Методологическая основа диссертации определяется особенностями поставленных задач. Согласно принципу историзма, мы рассматриваем деятельность Джунковского в контексте конкретных обстоятельств и особенностей исторической эпохи.

Однако, анализируя ценностный мир Джунковского, мы не можем не использовать методологические направления, связанные с пониманием Другого. В частности, для правильной оценки реформ Джунковского в политическом розыске и реакции на них его подчиненных необходимо понять особенности мировоззрения как Джунковского, так и его оппонентов. Поэтому применение принципов историко - антропологического подхода, согласно которым «изучение ментальностей, идеологий, присущих тем или иным группам, их систем ценностей и социального поведения есть неотъемлемый компонент исследования» 51 , представляются в данном случае весьма продуктивным.

50 Столыпин П.А. Программа реформ. Документы и материалы. В 2 т., М., 2002; Дело провокатора
Малиновского. М., 1992; Агентурная работа политической полиции Российской империи: сборник
документов, 1880-1917. М. - СПб., 2006; Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой
мировой войны. М., 1966. Никитинский И.И. Из истории русской контрразведки. Сборник документов. М.,
1946.

51 Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993. С. 273.

24 Основатель данного направления М. Блок определял предмет истории «в точном и последнем смысле как сознание людей» . Он утверждает, что «отношения, завязывающиеся между людьми, взаимовлияния и даже путаница, возникающая в их сознании, - они-то и составляют для историка подлинную действительность» . С ним согласен и другой видный представитель школы «Анналов» Л. Февр, полагавший, что «задача историка - постараться понять людей, бывших свидетелями тех или иных фактов, позднее запечатлевшихся в их сознании, чтобы иметь возможность эти факты

истолковать» .

Поскольку данное исследование имеет биографический характер, то важно учесть новейшие методологические установки, выработанные в процессе развития жанра исторической биографии, где в последнее время наблюдается поворот интереса от «человека типичного», к конкретному индивиду, причем на первый план выходит индивид неординарный или, по меньшей мере, способный принимать в сложных обстоятельствах нестандартные решения 55 . При этом «личная жизнь и судьба отдельных исторических индивидов, формирование и развитие их внутреннего мира, "следы" их деятельности...выступают одновременно как стратегическая цель исследования и как адекватное средство познания включающего их и творимого ими исторического социума и таким образом используются для прояснения социального контекста...» . Данная задача требует проработки текстов «с точки зрения содержания и характера запечатленных в них комплексов межличностных отношений, стратегий поведения, индивидуальных идентичностей» 57 .

52 Блок М. Апология истории, или ремесло историка. М., 1986. С. 18.

53 Там же. С. 86.

55 Репина Л.П. Социальная история в историографии XX века: научные традиции и новые подходы. М.,
1998. С. 58.

56 Там же. С. 59.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии предпринято комплексное изучение личности и государственной практики Джунковского на материалах различных фондов, что позволяет не только создать многогранный образ одного из ярких представителей бюрократической элиты России начала XX в., но и плодотворно решить проблемы, связанные с его деятельностью.

Впервые в историографии подробно рассматриваются ранее очень кратко освещенные или совершенно не описанные периоды жизни Джунковского (детство, Пажеский корпус, административная деятельность до губернаторства, период службы в действующей армии во время Первой мировой войны, советский период), которые важны для понимания того, как сформировался его ценностный мир, и оценки поведения Джунковского в ситуации его разрушения.

Важным дополнением биографии Джунковского являются сведения о его предках со стороны матери (Рашетах), приводимые в работе о нем впервые. Самостоятельное значение имеют впервые вводимые в научный оборот сочинения деда Джунковского со стороны отца - Степана Семеновича Джунковского - известного ученого и государственного деятеля XVIII в. Новая информация дает возможность проследить влияние традиции служения просвещенной монархии, заложенной предками, на мировоззрение и политические взгляды Джунковского.

Впервые подробно анализируется отношение Джунковского -губернатора к столыпинским законам, а также его взаимоотношения с представителями либеральной общественности, важные для реконструкции его политических взглядов.

Преобразования Джунковского в политическом розыске рассмотрены в исследовании как системный замысел реформатора в контексте столыпинской модернизации. Впервые анализируется проблемное поле коммуникации Джунковского с представителями «охраны» и те действия,

26 которые предпринимались преемниками Джунковского после его отставки, оценивается вклад Джунковского в реформирование органов политического розыска. При подготовке данной работы в научный оборот введены новые документы, имеющие значение не только для изучения служебной карьеры Джунковского, но и для истории органов политического розыска и контрразведки как отдельных институтов, относящихся к истории государственных учреждений России.

В диссертации исследуются малоизученные аспекты известных в историографии сюжетов, связанных с Григорием Распутиным (Скандал в ресторане «Яр»), С.Н. Мясоедовым («Дело подполковника Мясоедова»), Р.В. Малиновским (проведение Малиновского в IV Думу и его выход из нее), операцией «Трест», и разоблачаются мифы о той роли, которую якобы сыграл в них Джунковский. При рассмотрении этих сюжетов анализируется достоверность мемуаров начальника Московского охранного отделения А.П. Мартынова и начальника Петроградского охранного отделения К.И. г Глобачева, недавно введенных в научный оборот.

Анализ «выписок» из дневников наружного наблюдения за Г. Распутиным, устанавливающий их достоверность, позволяет опровергнуть версию об оклеветанном «святом старце», которая опирается на утверждение о том, что «выписки» являются фальшивкой.

Практическое значение исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при подготовке различных пособий и курсов лекций по истории России начала XX в., в частности по истории политической полиции и бюрократической элиты России начала XX в.

Апробация результатов исследования проводилась автором в форме докладов на спецсеминаре аспирантов кафедры истории России Нового времени РГГУ (руководитель проф., д.и.н. Л.Г. Березовая) и на четырех всероссийских конференциях «Государственные учреждения России XX -XXI вв.: традиции и новации» (РГГУ, 2008) и «Мир в новое время» (СПбГУ, 2008,2009,2010).

27 Результаты исследований также отражены в 10 публикациях (в том числе в трех журналах из списка, утвержденного ВАК). Научные результаты, изложенные в публикациях, повлияли на мнение о деятельности Джунковского американских ученых Дж. Дейли и Р. Роббинса, с которыми автор обсуждала связанные с темой проблемы, и вошли в определенный

академический контекст. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории России Нового времени РГГУ и рекомендована к защите.

Структура диссертации соответствует основным этапам биографии В.Ф. Джунковского. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, приложения (фотографий), списка источников (неопубликованных и опубликованных) и литературы.

58 Статья «Пажеский Его Императорского Величества корпус в судьбе генерал-лейтенанта В.Ф.Джунковского»//Российская кядетская перекличка. 2008. №5. С. 174-192. URL: : 189 цитируется в работе Р. Роббинса. См. Robbins R. Was Vladimir Dzhunkovskii the Father of the "Trust"?: A Quest for the Plausible//Journal of Modern Russian History and Historiography. 1 (2008). P. 140.

Традиции рода и семейное воспитание

По семейной легенде, род Джунковских ведет свое начало от монгольского князя Мурзы-ханг-Джунка, прибывшего в Москву в XVI в. при Василии III в составе посольства. От него произошел воевода Ксендзовский, владевший поместьем Джунковка в Галиции, чье потомство разделилось на две ветви - русскую и галицкую. «Родоначальником русской ветви считается полковник Черниговский Кондратий Джунковский, сын его Степан был полковым есаулом Нежинского полка, а затем протопопом Батуринским. У этого последнего был сын Семен, тоже Протопоп и у него три сына священника, один из них Семен Семенович и является моим прадедом, а сын его Степан Семенович моим дедом», - писал Джунковский в своих воспоминаниях.

По данным генеалога О.В. Щербачева, на протяжении XVIII в. большинство представителей рода Джунковских были священниками и владели имениями в Лебединском и Коропском уездах (Новгород-Северского наместничества, Слободско-Украинской, а затем Харьковской губернии). С конца XVIII в. многие из них поступают на военную и гражданскую службу. Различные ветви рода Джунковских были внесены во 2 и 3 части Родословных Книг Харьковской, С.-Петербургской, Полтавской, Черниговской и Калужской губерний. Некоторые ветви рода, не доказавшие дворянства, остались в священническом сословии.

Непосредственные предки В.Ф. Джунковского были небогатыми помещиками. В 1829 г. его дед со стороны отца Степан Семенович Джунковский (1762 - 1839), делая поправки в послужном списке 1828 г., перечеркнул запись « Небольшое количество земли в Слободско - Украинской губернии в Лебединском уезде, дворовых три души» и надписал «благоприобретенное имение, дворовых две души»61.

Однако при этом в начале формулярного списка был обозначен чин тайного советника (3-й класс по Табели о рангах), который Степан Семенович, не имея родовитых предков, получил благодаря своим выдающимся способностям и успешной государственной службе. Он совершил поистине исторический прорыв в положении рода, дав возможность потомкам малороссийских протопопов занять высокие посты в системе государственного управлении империи.

Согласно официальной биографии С.С. Джунковского, прочитанной после его смерти в Вольном экономическом обществе, секретарем которого он состоял более 25 лет, Степан Семенович родился в городе Лебедине, где отец его, дворянин и священник, старался дать ему лучшее образование. «Молодой Джунковский, имея только шесть лет от роду, читал уже хорошо русские и славянские книги и в эти младенческие лета прочел бабушке своей (дочери гетмана Полуботка) всю Минеи-Четью; будучи осьми лет он ежедневно часу в пятом утра ходил в школу, которая находилась почти в двух верстах от родительского дома...» .

В.Ф. Джунковский и программа столыпинской модернизации

Джунковский стал губернатором в переломный период, когда, пережив Революцию 1905 г., страна вступила в новую эпоху - эпоху думской монархии. Новый премьер-министр П.А. Столыпин при участии народного представительства - Государственной думы - претворял в жизнь принципы Манифеста 17 октября 1905 г. в виде обширной программы реформ - целого пакета законодательных актов, которые должны были качественно изменить все сферы жизни России.

Губернаторский пост в представлении бюрократической элиты Российской империи был аттестатом административной зрелости и нередко необходимым этапом успешной карьеры194. Значительная часть руководителей центральных ведомств имела за плечами опыт губернаторской службы, не говоря уже о руководстве МВД - из 21 министра от П.А. Валуева до А.Д. Протопопова 13 в прошлом были либо генерал-губернаторами, либо губернаторами, либо вице-губернаторами. Среди них были и те, кто побывал на всех этих постах и неоднократно195.

По словам пензенского губернатора И. Кошко, без связей в высшем свете хорошему человеку стать губернатором было почти невозможно196. На отсутствие фиксированной процедуры при назначении губернатора указывал в начале XX в. и либеральный юрист А. Блинов, который писал, что «все зависит от случая и особенно от протекции» . Эту точку зрения разделяет и современный исследователь А.С. Минаков, утверждая, что «одним своим старанием по службе заработать губернаторство было нельзя. Как правило, чиновника без протекции...никто не замечал и не продвигал по служебной лестнице. Но чиновника способного, опытного, обладавшего некоторыми заслугами «продвигать» было легче»198.

В то же время американский специалист Р. Роббинс приходит к другому выводу. Не отрицая значения фаворитизма и связей при назначении на губернаторский пост, Роббинс пишет, что «в течение трех с половиной десятилетий Министерство внутренних дел развивало и оттачивало систему критериев, по которым определялся профессиональный статус кандидата на губернаторский пост. Появилось что-то вроде губернаторского корпуса, своеобразного кадрового резерва для назначения на пост губернатора»199. О снижении роли военного начала и усилении гражданского начала в губернаторской службе, а также о профессионализации губернаторской деятельности, особенно заметной со 2-й половины XIX в. пишет в своей монографии и Л.М. Лысенко.

В иерархии престижности губерний именно Москва стояла на первом месте, «хозяин» этой губернии был особо приближен к императору, здесь короновались цари и, в отличие от Санкт-Петербурга, здесь было не так много высокопоставленных особ, т.е. губернатор был действительно полным хозяином губернии.

Применяя вышесказанное к Джунковскому, мы можем сказать, что помимо высокого покровительства великого князя и великой княгини он, безусловно, имел необходимый административный и хозяйственный опыт, приобретенный за время работы в Московском попечительстве о народной трезвости, где под его началом работали представители как административного, так и общественного управления Москвы.

Преобразования в политическом розыске в контексте полицейской реформы в России

Программа реформ П.А. Столыпина предполагала внесение определенных изменений в структуру и методы полицейской службы. Еще осенью 1906 г. была создана Междуведомственная комиссия о преобразовании полиции в империи под председательством сенатора А.А. Макарова. Целью реформы было создание в России правового полицейского института, который заслужил бы уважение со стороны населения. Работа комиссии затянулась, и только в 1911 г. Макаров представил программу реформы полиции в Совет министров. В конце 1912 г., когда проект после согласования поправок должен был быть внесен на рассмотрение Думы, Н.А. Маклаков, сменивший А.А. Макарова на посту министра внутренних дел, признал необходимым подвергнуть проект закона дополнительному рассмотрению. Проект перерабатывался в особом совещании при МВД под председательством Маклакова, при участии некоторых губернаторов и «ближайшее осведомленных в полицейском деле чинов центрального управления внутренних дел». 11 сентября 1913 г. проект был представлен в IV Государственную думу, где для ее рассмотрения была образована особая комиссия354.

Именно Маклаков пригласил Джунковского в начале 1913 г. на пост товарища министра внутренних дел, благодаря чему он принимал участие в работе министерского совещания и думской комиссии. В журнале «Вестник полиции» от 14 января 1913 г. появилась статья о новом министре внутренних дел, который заявил: «Цель у нас всех должна быть одна -укрепление государственной власти, сильной, благожелательной и спокойной...работающей на благо населения России. Путь же, ведущий к этой цели, один, единственный, иного нет и быть не может: это закон, утвержденный и утверждаемый Его Императорским Величеством» . Спустя две недели «Вестник полиции» представил читателям и нового товарища министра, заведующего полицией, В.Ф. Джунковского.

28 февраля 1913 г. журнал сообщал, что на приеме представлявшихся ему старших чинов ГЖУ и СПб. 00 Джунковский выразил пожелание, чтобы «осведомительная служба была поставлена не только широко, но и тщательно, дабы таким путем по возможности предупреждались неосновательные обыски и аресты. Кроме того, представлявшимся прямо указано было, чтобы в своей деятельности они избегали всего, что может вызвать основательное недовольство населения»356.

Вслед за этим пожеланием последовали и конкретные действия нового товарища министра. 28 февраля 1913 г. генерал-губернаторам, губернаторам, градоначальникам, начальникам губернских, областных, городских и уездных ЖУ и ОО был направлен циркуляр Джунковского о продлении сроков арестов для лиц, задержанных на основании Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия. Джунковский напоминал о необходимости точно исполнять предшествующий циркуляр от 5 июля 1911 г., по которому такой арест не мог продолжаться более 2-х месяцев. В случае ходатайства о продлении необходимо было указывать, почему «охранная переписка» не могла окончиться в этот срок. Джунковский предлагал руководствоваться этим циркуляром и в тех случаях, когда ходатайства «возбуждаются в отношении лиц, содержавшихся уже под стражей в течение месяца по распоряжению местных властей». При этом продлевать арест он разрешил на будущее лишь на один месяц за исключением особо уважительных случаев (необходимость установки нелегальных лиц, выезды на большие расстояния для производства следственных действий, почтовые сношения с отдаленными местностями)

Великий князь Сергей Александрович, великая княгиня
Елизавета Федоровна и Владимир Федорович Джунковский:
история дружбы и духовного общения

Московский губернатор, Свиты Его Величества генерал-майор В.Ф. Джунковский
(ГА РФ. Ф. 826. Оп.1. Д. 890. Л. 6, 19.)

Владимир Федорович Джунковский (1865 - 1938) был выдающимся государственным деятелем Российской империи начала ХХ века. Он известен историкам как московский губернатор (1905 - 1912), товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов (1913 - 1915), а также как автор многотомных мемуаров – своеобразной хроники поздней императорской России. Мемуары Джунковского охватывают период с 1865 года по 1917 год. Мемуары за 1905 – 1915 годы были опубликованы в 1997 году. Однако за рамками этого двухтомного издания остался весьма интересный период жизни Владимира Федоровича, связанный с его формированием как государственного деятеля. С 1892 г. по 1905 г. Джунковский исполнял обязанности адъютанта московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича и постоянно общался как с великим князем, так и с его супругой великой княгиней Елизаветой Федоровной. Мемуары Джунковского, а также его переписка с сестрой Евдокией Федоровной позволяют проникнуть в мир дружеского общения, сложившийся между Владимиром Федоровичем и великокняжеской четой, увидеть те неформальные эпизоды этого общения, которые лучше всего характеризуют личности его участников.

Следует сказать, что род Джунковских был официально записан в Дворянскую книгу Полтавской губернии только в 1845 году. Под гербом на латинском языке был написан девиз - «Deo et Proximo», что в переводе означает «Богу и Ближнему». Девиз рода Джунковских в сокращенном виде воспроизводил две основные заповеди, оставленные Спасителем.

«Этот девиз, - писал Владимир Федорович, - тщательно хранили в своем сердце мои родители и следовали ему в течение всей своей жизни, стараясь воспитывать и нас в том же духе, и если кто из нас не соблюл его во всей строгости, то это вина уже не наших родителей, а нас самих».

Родовой девиз, был органично дополнен заповедями мальтийских рыцарей, на которых он воспитывался в Пажеском Его Императорского Величества Корпусе, элитном военном учебном заведении, где Владимир Федорович получил образование.

Служба в качестве адъютанта московского генерал-губернатора, те поручения, которые ему давал великий князь Сергей Александрович, позволили Владимиру Федоровичу не только развивать административные способности, но и воплощать в жизнь девиз рода. В дальнейшем в деятельности Джунковского, в его отношении к подчиненным и населению всегда присутствовало христианское милосердие, стремление к нравственному оправданию своих властных полномочий. Думается, что в этом смысле на него оказало влияние и общение с великим князем и великой княгиней, те примеры милосердного отношения к ближнему, которые он мог наблюдать и по отношению к самому себе.

В 1884 году, после окончания Пажеского корпуса, Владимир Федорович был выпущен в Преображенский полк, которым командовал великий князь Сергей Александрович. Отношения с командиром полка и его супругой великой княгиней Елизаветой Федоровной складывались хорошо. Субординация со стороны Джунковского по отношению к ним как представителям Царского дома никогда не нарушалась, однако эти отношения в дальнейшем переросли из официальных в дружеские.

Елизавета Федоровна, поразила Джунковского своей красотой еще во время ее венчания с великим князем Сергеем в 1882 году, когда он сопровождал ее карету в качестве пажа.

«Великая княгиня Елизавета Федоровна была очаровательна, она с таким вниманием со всеми разговаривала, так подкупала своей красотой, изяществом при удивительной скромности и простоте, что нельзя было на нее смотреть иначе чем с восхищением», - вспоминал Владимир Федорович. В его архиве сохранилось переписанное им стихотворение поэта К.Р. :

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно.
Ты так невыразимо хороша!
О, верно под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!

В Ильинском. Великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Федоровна в окружении лиц свиты.
Справа: В.С. Гадон (стоит), В.Ф. Джунковский (сидит), граф Ф.Ф. Сумароков-Эльстон.
Слева от великого князя – княгиня З.Н. Юсупова. (ГА РФ. Ф. 826. Оп.1.Д. 889.Л.2.)

Положение Джунковского могло значительно измениться уже в 1886 году, когда ему впервые намекали на возможность стать адъютантом великого князя Сергея Александровича. Откланиваясь великому князю по случаю отъезда в отпуск, он неожиданно получил приглашение заехать на несколько дней в Ильинское, причем великий князь взял с него слово телеграфировать, чтобы за ним выслали лошадей. Джунковский не без смущения подъезжал к имению и чувствовал себя очень стесненно первое время, от волнения пролил водку на скатерть во время обеда, несмотря на то что обстановка, в которой он оказался, была самой дружественной. Великая княгиня Елизавета Федоровна сказала, что она уже ждала его все эти дни. Постепенно благодаря той естественности, с которой держала себя великокняжеская чета, его скованность прошла. «Меня поразила простота, с какой держали себя Их Высочества, с первого же вечера я не чувствовал никакого не только страха, но и какого-либо стеснения, все так было просто, семейно, никто не вставал, когда проходила Великая Княгиня или Великий Князь, совсем как в простом семейном доме, даже проще чем в других аристократических домах. Меня всегда поражала та особенная простота, которая была свойственна членам императорского дома вне официальных приемов», - вспоминал Владимир Федорович.

Во время пребывания в Ильинском профессор В. П. Безобразов, бывший преподаватель политической экономии у великого князя, спросил Джунковского, как бы он отнесся к предложению стать адъютантом великого князя, «ведь, в сущности, должность эта неприятная, лакейская».

« Я ответил, - писал Джунковский, - что считал бы большой честью, если бы выбор пал на меня <…> что можно принести много пользы, занимая такую должность, что все зависит от себя, не надо только терять своего я и держать себя с достоинством, тогда должность адъютанта далеко не будет лакейской». Слова Безобразова произвели на него сильное впечатление и заставили задуматься, душевный покой от этих мыслей был нарушен. «С одной стороны такого рода назначение льстило моему самолюбию, с другой стороны мне ужасно было больно покидать строевую службу в полку, которая мне более чем нравилась, которой я увлекался и находил удовлетворение в полковой жизни», - вспоминал он.

Впоследствии оказалось, что такие мысли у великого князя действительно были, и именно поэтому Джунковского пригласили в Ильинское. Однако в это же время графиня Тизенгаузен попросила за своего племянника графа Сумарокова-Эльстона, который и был назначен на эту должность. « Я считаю, что меня это спасло. Если бы я тогда, в такие молодые годы был бы назначен адъютантом, - писал Джунковский, - то из меня ничего порядочного бы не вышло. Я жизни тогда еще совершенно не знал и придворная жизнь меня захватила бы всего <…> меня бы она засосала. И я Бога благодарю, что тогда этого не случилось» .

9 февраля 1891 г. великий князь был назначен Московским генерал-губернатором. В день сдачи полка он отдал приказ, в котором прощался с полком и «удивительно сердечно, не шаблонно благодарил всех за службу» . Джунковский ожидал для себя назначения на должность адъютанта генерал-губернатора, так как пользовался в течение всей своей службы большим вниманием со стороны великого князя.

Однако предложение последовало только в конце декабря. Причем, перед тем как согласиться, Владимир Федорович обратился к великому князю с просьбой получить благословение матери. «Великий князь отнесся ко мне как родной, - вспоминал он, - и растрогал меня очень, сказав, что без благословения матушки я не должен ничего решить. <…> В результате моя мать благословила меня на этот шаг» . 14 декабря 1891 г. состоялся Высочайший приказ о назначении Джунковского. Нижние чины роты, в которой служил Владимир Федорович, благословили его образом святого Владимира. Джунковский удостоился приема императора Александра III, который просил его передать поклон брату. Императрица Мария Федоровна также выразила свое удовольствие его назначению. Но на душе у самого Владимира Федоровича было неспокойно, ему казалось, что он изменил полку, новая жизнь смущала полной неизвестностью.

26 декабря 1891 г. Джунковский прибыл в Москву. Прямо с вокзала он направился поклониться иконе Иверской Божией Матери на Красной площади. Затем поехал в Нескучное – резиденцию Великого князя, который, по словам Владимира Федоровича, «до слез растрогал его», приняв как родного. «Он меня обнял, поцеловал, сказав, что очень счастлив меня видать у себя, усадил меня и с полчаса пробеседовал со мной, расспрашивая с самым сердечным участием обо всем: как я расстался с полком, как оставил своих близких, как здоровье моей матушки и т.д.», - вспоминал Джунковский. Около часу дня последовало приглашение к великой княгине, которая также приняла его как родного.

«Она была удивительно мила и привлекательна, - писал Владимир Федорович в воспоминаниях, - мне показалось, что она еще похорошела. За завтраком посадила меня около себя» .

В Нескучном в это время жили племянники Сергея Александровича - великая княжна Мария Павловна и великий князь Дмитрий Павлович. Великий князь относился к ним «как самый нежный, любящий отец, и он, и великая княгиня окружали детей самыми трогательными заботами» .

Джунковский сделал для старшей сестры Евдокии Федоровны подробный план своей новой квартиры, за что она благодарила его в письме от 18 февраля 1892 г., и добавляла: «Прости, что еще не исполнила твоего поручения насчет фото В. Кн. Ел. Фед. – сегодня сделаю это».

В Ильинском. Интерьер комнаты Евдокии Федоровны.
Портрет В.Ф. Джунковского, написанный великой княгиней Елизаветой Федоровной. (ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 1009. Л. 29.)

5-го января, придя к обеду в 8 часов вечера, Джунковский был очень смущен, увидев только три прибора, оказалось, что Стенбок, Гадон и Степанов уехали в Английский клуб, а княжна Трубецкая - к своей сестре. «Я подумал, не сделал ли я бестактность, что тоже не уехал куда-нибудь и, когда Их Величества вышли в столовую, извинился, что я не знал, что все уехали, - вспоминал Владимир Федорович. - Великий Князь, заметив мое смущение, очень ласково сказал: “Напротив, очень хорошо, что Вы остались, мы по крайней мере не одни”. Но все же, обедая втроем, мне было как-то неловко <…>». После обеда великий князь ушел заниматься в свой кабинет. Джунковский остался один с великой княгиней. «Мне было крайне стеснительно, мне казалось, что быть может ей хочется или книжку почитать, или написать письмо, а из-за меня она сидит и работает, - писал он в воспоминаниях. - Благодаря своему смущению я не знал, с чего начать разговор, и мы некоторое время молчали. Но потом она заговорила, начала вспоминать Англию и много рассказала мне совершенно для меня нового и крайне интересного про жизнь в Англии, про свою бабушку королеву Викторию и т.д. Два часа, которые я просидел с Великой Княгиней вдвойне прошли незаметно. Потом пришел Великий Князь, подали чай и вскоре разошлись» .

Придворная светская жизнь и рутинные обязанности адъютанта никогда не привлекали Владимира Федоровича. «Такая однообразная праздная жизнь меня далеко не удовлетворяла и очень тяготила меня, что не ускользало от Великой Княгини и от чуткого Великого Князя, который всегда выискивал для меня какое-нибудь поручение, чтобы мне не было так тоскливо. <…> они часто недоумевали, чем я недоволен. <…> потом привыкли к мысли, что никогда из меня не выйдет настоящего придворного, что я всегда буду глядеть в лес, и уже не боролись с этим, а напротив старались облегчить мне в этом отношении жизнь», - вспоминал он.

С самого начала его службы великий князь давал Джунковскому специальные поручения, в которых он мог проявить себя как администратор и организатор и при описании каждого такого поручения Владимир Федорович отмечал, как счастлив он был вырваться из придворной обстановки. Первое задание было напрямую связано с помощью ближнему и общенациональным бедствием – кампанией помощи голодающим 1891-1892 гг.

Уже в феврале 1892 года Джунковский был направлен в Саратовскую губернию в качестве уполномоченного от Комитета великой княгини Елизаветы Федоровны по распределения помощи среди голодающих.

Джунковский должен был посетить пострадавшие от неурожая уезды, на местах проверить нужду, распределить посланную от Комитета помощь.

Евдокия Федоровна писала ему 23 февраля 1892 г.: «Дружок, Вадюша, умоляем тебя, береги свое здоровье, все время думай о дорогой маме, которая, конечно, будет мысленно всюду тебя сопровождать и тревожиться о твоем здоровье. – Конечно, Вадюша, каждый из нас должен быть счастлив помочь ближнему и ты, несомненно, можешь принести много пользы, но нам тяжело выпускать тебя из дома, не снарядить тебя в путь. Благословение Господне да будет над тобой; молись Господу и мы будем молиться за тебя ежеминутно <…> Захвати с собой теплую фуфайку и вообще теплые вещи, это необходимо. Возьми с собой свой тюфяк».

Джунковский успешно исполнил данное ему поручение. Одобрение по поводу этой поездки высказал ему старший брат Николай: «Думаю, что данное тебе поручение наилучшим образом раздать деньги, хлеб и сено ты выполнил хорошо <…>, потому что я знаю твое отношение ко всякому порученному тебе делу, а раз действия одушевлены любовью к делу, то будет хорошо».

14 декабря 1892 г. исполнился ровно год со дня назначения Джунковского адъютантом к великому князю, и это был день его дежурства. «<…> когда я вошел в кабинет доложить о приехавшем князе Щербатове, - писал он в воспоминаниях, - Великий Князь мне сказал, что поздравляет себя с годовщиной моего назначения к нему. Меня эти слова смутили и растрогали до слез, я совсем растерялся».

Доверие великого князя проявилось в том, что он поручил Джунковскому присматривать за своими племянниками Марией и Дмитрием в Ильинском, когда он сам был в отъезде. «Конечно, я не мог и подумать отказаться, - вспоминал он, - зная, что дети составляют для Великого Князя самое дорогое в жизни, он так над ними всегда дрожал». В письме от 22 июля 1893 г. Джунковский сообщал: «Я очень был счастлив, что мог ее (Марию Павловну – А.Д.) лично поздравить и передать Вашу куклу и лейку. Если бы Вы видели ее восторг при виде куклы с массой одежды, она сейчас же все хотела снять, переодевать ее и все говорила very pretty <…> я страшно счастлив, что остался с детьми».

Е.Ф. Джунковская и ее воспитанница великая княжна Мария Павловна. 1908 г. (ГА РФ. Ф. 826. Оп.1. Д. 917. Л.19.)

Доверие было оказано и сестре Джунковского Евдокии Федоровне. В ноябре 1895 г. ей было предложено стать воспитательницей великой княжны Марии Павловны. И хотя Евдокия Федоровна, которая также официально считалась фрейлиной их величеств императриц, была загружена своей работой в Евгеньевской общине сестер милосердия Красного Креста, она не могла отказаться. В письме к брату она передавала рассказ одной из придворных дам: «Вчера я была у Государыни и Государь спросил меня, что дети Павла Алекс.? – я ответила, что еще не была и боюсь туда идти, слышала там новая личность при детях – чужая. – На это Государь сказал: “Не бойтесь, идите и Вы увидите, что это за мягкость, такой второй не найдется, она будет положительно мать – все ее страшно любят”. Вадюша, просто страшно становится мне – такие отзывы! Помоги мне Господь!»

В письме брату от 20 августа 1896 г. Евдокия Федоровна приводила цитаты из письма великого князя, присланного ей из-за границы: «Дорогая Евд. Ф., сейчас получил Ваше милейшее письмо. Увы! последнее из Ильинского, и от всего сердца благодарю Вас за все в нем так трогательно изложенное! Меня бесконечно радует, что Вы полюбили Baby (великая княжна Мария Павловна – А.Д.) и что она так доверчиво к Вам относится. – Жена Вас от души благодарит за письмо <…> Будьте добры иногда писать мне – если бы Вы знали как Вы меня этим порадуете. Поклон сердечный Вашему брату <…>» .

Брат и сестра заслужили всеобщее уважение и любовь благодаря своей добросовестности, серьезности и глубокой религиозности.

Всеобщая симпатия особенно ярко проявилась во время неожиданной болезни Владимира Федоровича – ревматизма коленного сустава, из-за которого весной 1894 г. он вынужден был не одну неделю провести сидя в кресле или лежа. 29 мая Джунковский получил «огромный букет ландышей» от великой княгини. 31 мая – 3 букета ландышей и один из васильков. Великий князь развесил веселые картинки в Ильинском в комнате Джунковского, чтобы ему было нескучно там лежать. «Какая Великая Княгиня внимательная, что прислала ландыши», - писала Евдокия Федоровна 2 июня 1894 г., а в следующем письме добавляла: «И как Великий Князь и Великая Княгиня внимательны к тебе, но иначе и быть не может» . «Королева Греческая спрашивала о тебе, о твоем здоровье, жалела, что ты болел, - сообщала сестра 27 июля. - И на мой ответ, что Их Высочества так милостивы были к брату и окружали его вниманием, королева сказала: “Вашего брата так все любят и ценят, что этого и не может быть иначе”. Вот, голубчик, тебе отдают должное» . Своим мнением о ее брате поделился с Евдокией Федоровной и великий князь Михаил Николаевич: «Я страшно люблю (как и все) Вашего брата, он такой милый <…> вот Вел. Кн. Была у него каждый день, я жалею, что не мог проводить целые дни у него, он такой хороший. Кланяйтесь ему» .

В 1894 г. мать Владимира Федоровича Мария Карловна тяжело заболела. Джунковский ездил к ней в Петербург и даже приглашал о. Иоанна Кронштадтского помолиться у ее постели, после чего Мария Карловна почувствовала себя гораздо лучше. Великий князь и великая княгиня проявили живое участие в его личной беде. «Великая Княгиня меня встретила такая радостная, говорила, что так счастлива, что моя мать поправляется, что она все думала о ней, и если бы не боялась быть надоедливой, то присылала бы депеши каждый день, - так писал Джунковский в воспоминаниях. – Великий Князь был также трогателен, расспрашивал самые подробные детали о состоянии здоровья моей матери» .

В воспоминаниях Владимир Федорович привел два письма к нему великого князя, «служащие доказательством его необыкновенно чуткой души» . 16 мая 1895 г. великий князь писал ему:

«Дорогой Владимир Федорович,
Сегодня я получил оба письма Ваши и сердечно благодарю Вас за них. <…> Мне хочется, чтобы Вы знали, что есть человек, который всей душей сочувствует Вашему горю и который молится за Вас, чтоб Господь помог и успокоил Вас. Жена шлет сердечный поклон. <…> Храни Вас Господь. Ваш Сергей».

Нина Васильевна Евреинова

Владимир Федорович в полной мере мог ощутить сердечную поддержку великокняжеской четы и в 1897 г., когда он переживал серьезную душевную драму, связанную с личной жизнью. Джунковский полюбил Нину Васильевну Евреинову, которая происходила из известной купеческой семьи Сабашниковых. Знаменитый пианист Н.Г. Рубинштейн отзывался о ней так: «У этой барышни три приданных – талант, красота и богатство, лишь бы они не мешали друг другу» . Однако ее брак с Алексеем Владимировичем Евреиновым, в котором родилось четверо детей, не был счастливым. Встреча с Джунковским произошла в 1893 году. Дружба, возникшая первоначально между ними, переросла в сильное чувство, и поставила вопрос о выборе, что вызвало сильнейшую внутреннюю борьбу.

В начале 1897 года влюбленные решили расстаться на год, чтобы остыть и спокойно принять решение, о чем мы можем судить по письму Евдокии Федоровны от 18 января 1897 г.: «Господь да даст Вам силы перенести испытание – мне кажется, что такое решение лучшее – год Вам все покажет – и Господь устроит все к лучшему» . Тема официального развода и повторного брака Нины Васильевны с Владимиром Федоровичем постоянно присутствует в письмах его сестры в 1897 г. Евдокия Федоровна полагала, что развод не принесет им счастья. «У других может и не было бы упреков совести разведенных, - писала она брату 10 января 1897 г., - но вы оба такие верующие. Будете ли вы вполне счастливы – говорю это только тебе мой Вадя – тебе одному говорю, что думаю» .

13 января 1897 г. Евдокия Федоровна сообщала брату, что Нина Васильевна молится за него, и добавляла: «Ты пишешь, что Вел. Кн. Как брат – значит ты ему рассказал; <…> Вадя, не падай духом. Вы ничего преступного не сделали, и Господь все устроит к лучшему» .

В письме от 19 февраля 1897 г. она писала великому князю: «Благодарю Вас за сведения о моем брате – очень-очень горюю о его нравственных страданиях. <…> Им обоим страшно тяжело друг другу не писать теперь, но мне кажется, что это лучше так. – Для меня большое утешение знать, что Ваше Высочество поняли моего брата и сердечно к нему относитесь». Благодарностью наполнено и письмо от 28 апреля: «Ваше Высочество, я не нахожу слов, чтобы выразить Вам, как глубоко я чувствую все, что Вы сделали для моего брата. Я знаю, что побудило Вас назначить его в эту командировку – благодарю Вас и Великую Княгиню за добрые и сердечные к нему отношения. Дай Бог, чтобы возложенное на него дело заставило его серьезно заняться – работа и деятельность – лучшие средства при его нравственном состоянии» .

Действительно, новая командировка была для Джунковского совершенно неожиданной – ему предстояло возглавить медицинский отряд Иверской общины сестер милосердия, снаряженный великой княгиней от российского общества Красного Креста. Отряд из 19 человек должен был организовать госпиталь для помощи турецким раненым на театре Греко-турецкой войны. Новое поручение вполне соответствовало родовому девизу Джунковских «Богу и ближнему».

Евдокия Федоровна писала брату 24 апреля 1897 г.: «Вот судьба и тебе поработать в моем дорогом Красном кресте <…>, благословляю на путешествие, на доброе дело – в добрый час – счастливый путь! Пиши все своему другу и сестре» . А на следующий день – день отъезда – сестра служила молебен о путешествующих в Знаменской церкви Царского села и напутствовала брата: «Господь посылает тебя на такую деятельность, на которой ты можешь принести много- много пользы ближнему – и я уверена, что ты выполнишь свой долг» .

Прощание с великим князем и великой княгиней было очень сердечным. «<…>я пошел к Их Высочествам, сначала к Великой Княгине, а потом к Великому Князю, получил у них по образку, а Великий Князь мне подарил 2 дюжины чудных шелковых рубашек, которые он себе сделал, отправляясь на войну в 1877 году и которые он всего раз или два надевал, совсем новые, - вспоминал Джунковский. - <…>я их донашивал еще в последнюю всемирную войну и сейчас, когда я пишу эти строки, у меня еще сохранилась одна из них, я храню ее как дорогую память» . Это прощание очень взволновало Владимира Федоровича, всю дорогу до вокзала он не мог проронить ни слова. «Так, как они простились со мной, можно было проститься только с самым близким, родным», - писал он в воспоминаниях.

В Турции Владимир Федорович продолжал получать письма от сестры. 23 мая 1897 г. Евдокия Федоровна писала ему: «Читаю и перечитываю твои строки <…>. Береги себя, я боюсь, что, заботясь о других, ты забываешь совсем себя». «Ты не можешь себе представить, как В. Кн. Елиз. Ф. тебя хвалила при Императрице. Это так было отрадно слушать, т.к. это были не пустые слова!», - продолжала она далее.

В заключении своего официального отчета Владимир Федорович писал, что благодаря дружным усилиям всего отряда, ему пришлось не только выполнить свою прямую задачу, но и внести в среду мусульманского населения сознание высоты христианской помощи.

Встреча с их высочествами была радостной и трогательной. Великий князь, не дождавшись его в Ильинском, пошел навстречу экипажу Джунковского по дороге. «Он обнимал меня, - вспоминал Владимир Федорович, - был мил страшно, говорил, что так боялся за меня, что так рад, что я вернулся здоровым» . 1 января 1898 г. Владимир Федорович еще раз специально поблагодарил в письме великого князя. «Прошедший год начался для меня так мучительно, - писал он, - и весь он был очень тяжелым для меня в нравственном отношении и только благодаря Вашим Высочествам я мог прожить его так сравнительно легко. <…> Ваше участие ко мне, ко всему, что я переживал прошлой весной, останется до конца моей жизни самым дорогим воспоминаниям и доказательством Вашего бесконечно сердечного отношения ко мне. Господь да вознаградит Вас и поможет мне доказать Вам мою преданность. Назначение мое на театр войны с отрядом Красного Креста спасло меня от тоски и отчаяния, заставило меня встрепенуться, забыть на время мои личные страдания» .

Однако разрешить мучавшую его проблему в желательном для него ключе ему так и не удалось. Джунковский упоминает в воспоминаниях о том, что он получил в Турции известие от великой княгини Елизаветы Федоровны, которая встретилась в Париже с Ниной Васильевной, что было для него большой радостью. О том, как разворачивались события в Париже во время командировки и после нее, мы можем судить лишь по письмам Евдокии Федоровны. Сестра упоминала о беседе великой княгини Елизаветы Федоровны с Ниной Васильевной в письме к брату от 7 сентября 1897 г. из курортного местечка Сент-Жан де Луз во Франции, где в это время отдыхала и Евреинова: «…о приезде А.В. Н.В. не знает, приедет сюда или в Париж. Пишет он детям. Н.В., как я тебе писала, гораздо спокойнее, физически здорова, о будущем говорит, что надеется добиться свободы – но что о разводе зная А.Вл., она полагает, что он никогда ей не даст. Н.В. мне сказала, что В. Кн. ей говорила, что он верно даст, если она будет требовать; но Н.В. мне сказала, В. Кн. так говорит, потому что у нее нет детей, - я с детьми никогда не расстанусь. Теперь общим домашним строем она довольна, дети здоровы, веселы, бодры с занятиями все идет хорошо».

Развод Нины Васильевны с мужем так и не состоялся. В 1903 году Алексей Владимирович скончался, но по каким-то причинам Нина Васильевна больше не хотела вступать в брак. Однако дружеские взаимоотношения Владимира Федоровича и Нины Васильевны продолжались вплоть до ее эмиграции во Францию в 1922 г. После ее отъезда они поддерживали переписку. Причем Владимир Федорович всегда трогательно заботился о Нине Васильевне, помогал ее детям. Внучка Евреиновой Нина Рауш де Траубенберг вспоминала, что он был своего рода ангелом-хранителем ее бабушки, что было счастьем для нее и для всей семьи.

С 1901 года Владимир Федорович был вовлечен в новую для него деятельность Московского столичного попечительства о народной трезвости.

Должность товарища председателя великий князь Сергей Александрович поручил Джунковскому, сказав ему при этом: «Я знаю, как Вы жаждите всегда работы <…> вся работа будет лежать на Вас <…> это назначение вполне совместимо с вашей должностью адъютанта при мне и я вас таким образом не лишаюсь» . Народные дома, чайные, воскресные школы и лечебницы, находившиеся в ведении Джунковского, обеспечивали народ здоровым и дешевым питанием, просвещали жителей Москвы, оказывали помощь больным. Административно-хозяйственный опыт, накопленный на этом посту (Джунковский курировал работу 13 народных домов) позволил ему уверенно вступить в должность губернатора.

Изменения в его карьере последовали после трагической гибели великого князя Сергея Александровича. В воспоминаниях Джунковский привел последнее письмо великого князя от 1 января 1905 г., за месяц до его гибели: «Дорогой Владимир Федорович, Вы жену и меня глубоко тронули, благословив нас иконой Ангела Хранителя, которая, конечно, всегда будет с нами. Добрые отношения всегда особенно чувствуются в тяжелые минуты: такова теперешняя. От души спасибо. Обнимаю. Ваш Сергей. 1 января 1905 г.».

Джунковский, как обычно, работал в канцелярии Попечительства, когда ему сообщили об убийстве великого князя. Взяв первого попавшегося извозчика, он помчался в Кремль. «Трудно описать грустную картину, представившуюся моим глазам, - писал он в воспоминаниях, - полная тишина вокруг, народу мало, солдаты и офицеры несут что-то, покрытое солдатской шинелью, за которую придерживается великая княгиня со спокойным лицом. Вокруг лица свиты и несколько посторонних. Я подбежал, взял руку великой княгини, поцеловал и, придерживаясь за носилки, побрел за ними».

Великая княгиня получала множество писем, которые она доверила читать Джунковскому. «Вся почта поступала ко мне, - вспоминал он, - я откладывал письма родных и близких, которые передавал тотчас, а другие письма вскрывал и докладывал их содержание; затем от имени великой княгини я отвечал на них, почему ни одно письмо не осталось без ответа. Но, к сожалению, были и такие письма, которые я прямо сжигал, не докладывая, письма эти, почти все анонимные, были полны ругательств по адресу покойного великого князя, а в некоторых были и угрозы относительно великой княгини. Я не покидал дворца во все время до похорон, и в течение всего дня мне приносили разные предметы из одежды великого князя, а также и частицы его тела, костей. <…>Все это складывалось мной, вещи передавались великой княгине, а частицы останков были помещены в металлический ящик и положены в гроб».

30 сентября 2015 года в Доме русского зарубежья им. А.Солженицына состоялся вечер памяти Владимира Федоровича Джунковского (1865-1938), генерал-лейтенанта, московского губернатора, товарища министра внутренних дел и командира Отдельного корпуса жандармов.

Богатый на круглые исторические даты 2015-й — год 150-летия со дня рождения генерал-лейтенанта, московского губернатора (1905-1912), товарища министра внутренних дел (1913-1915), командира одного из корпусов русской армии в сражениях Первой мировой войны Владимира Федоровича Джунковского. Несмотря на столь представительный послужной список, большинство из нас, к сожалению, не знакомо с именем его обладателя. Почему? Ответ не однозначный… Однако благодаря устроителям вечера у нас появилась уникальная возможность восполнить этот существенный пробел, и, в первую очередь, благодаря автору серьезного научного труда «Реформы полиции в России начала ХХ века и Владимир Федорович Джунковский» (М.: Объединенная редакция МВД, 2012), основанного на обширном архивном материале и впервые воссоздающего биографию В.Ф.Джунковского, — кандидату исторических наук Анастасии Дунаевой.

Вечер памяти начался с исполнения финала Торжественной увертюры «1812 год» П.И.Чайковского.

Об «историческом беспамятстве», увы, характерном для нашего общества, открывая вечер памяти В.Ф.Джунковского, говорил директор Дома русского зарубежья Виктор Александрович Москвин. Постепенно, выразил надежду Виктор Александрович, благодаря таким мероприятиям «что-то будет меняться», и мы, наконец, начнем усваивать «тяжелые уроки прошлого». Джунковский, продолжил В.А.Москвин, сыграл огромную роль в истории России, в истории Москвы, был единомышленником П.А.Столыпина, и, не будь убийства организатора масштабной государственной реформы и устранения таких его сподвижников, как Владимир Федорович, Россия развивалась бы совсем по-другому… «История должна предостерегать и остерегать от повторения страшных событий начала ХХ столетия», — завершил свое выступление В.А.Москвин и поблагодарил Анастасию Дунаеву за вклад в сохранение нашего общего исторического наследия.

Сто лет назад, по словам А.Дунаевой, в Москве и Московской губернии не было ни одного человека, который не знал, кто такой Владимир Федорович Джунковский!.. Возглавляя губернию в столь нелегкое для страны и столицы время, Джунковский сумел снискать искреннее уважение и любовь всех социальных слоев общества. 1912 год — год 100-летнего юбилея Отечественной войны 1812-го — стал для губернатора самым главным в его карьере и жизненном пути в целом, поскольку именно ему была поручена организация торжеств, проходивших в Москве и на Бородинском поле Можайского уезда Московской губернии.

На экране — уникальные кадры кинохроники: на станцию «Бородино» прибывает императорский поезд, Джунковский отдает рапорт Николаю II, на втором плане — императрица, великие княжны и наследник. Владимир Федорович, поясняет А.Дунаева, лично сопровождал царя по местам легендарного сражения, предварительно изучив все подробности расположения армий и ведения боя. «Мог ли тогда предположить уважаемый генерал-губернатор, — задала риторический вопрос ведущая вечера, — что через несколько лет не станет ни страны, которой он так преданно служил, ни императора, а его самого расстреляют на Бутовском полигоне в числе двадцати тысяч невинно убиенных его земляков — жителей Москвы и Московской губернии!»

На экране — кадры фильма о Бутовском полигоне — «Русской Голгофе», где были расстреляны десятки тысяч русских людей. Сотрудники мемориального комплекса называют ужасающие цифры статистики: за несколько месяцев существования полигона было расстреляно более 200 офицеров царской армии!.. Исследователи так называемых расстрельных списков первыми обнаружили в них и имя Джунковского — семидесятилетний пенсионер, принципиально не покинувший родину в годину тяжелейших испытаний, был убит по недоказанному обвинению в контрреволюцинной деятельности и захоронен в общей могиле в 1938 году…

О работе с делами казненных в Бутово с экрана рассказывает сотрудница мемориального центра «Бутово» Ксения Федоровна Любимова, в свое время составившая списки расстрелянных священников и передавшая их Патриарху Алексию II…

Высшим постом в карьере Джунковского, продолжила после просмотра фрагментов фильма А.Дунаева, стала должность товарища министра внутренних дел, которую он получил благодаря блестящему проведению Бородинских торжеств и своему общественному авторитету. Будучи московским губернатором, Владимир Федорович «возродил доверие народа к власти», помогал конкретными делами нуждающимся и руководствовался в работе принципами христианского милосердия. Не отступая от буквы закона, не используя должностное положение себе во благо, Джунковский приобрел колоссальный авторитет. Реформы П.А.Столыпина, особенно аграрная реформа, проводимые под руководством В.Ф.Джунковского, способствовали экономическому подъему. Николай II оценил губернаторство Владимира Федоровича как «блестящее и примерное». Проводы Джунковского с поста генерала-губернатора, добавляет автор монографии, стали искренним, трогательным актом прощания населения со своим главой: Владимиру Федоровичу было подарено большое количество памятных адресов, подарков, сказано множество теплых слов…

Пост товарища министра внутренних дел, продолжила А.Дунаева, «был Джунковскому не совсем по душе», — ему надо было возглавить и общую полицию, и политическую. Убийство Столыпина «не было случайностью» — это был результат халатного отношения чинов Киевской «охранки» к своим обязанностям, прямое нарушение служебной инструкции. В.Ф.Джунковскому предстояло внедрить идею законопослушности в политический розыск.

Он призывал вспомнить о чести жандармского мундира как мундира военного и даже вспомнил завет, данный Николаем I шефу жандармов А.Х.Бенкендорфу «утирай слезы несчастным». Представление о воинской чести должно было стать основополагающим в деятельности и жандармских, и особенно охранных структур. Кроме того, В.Ф.Джунковский поставил своею задачей повысить правовую культуру чинов розыска.

Новый командир Корпуса жандармов начинает «наводить порядок»: контролирует финансовые расходы, борется с превентивными арестами и необоснованными обысками, запрещает вербовать гимназистов, солдат и матросов (считает, что в армии солдат не должен доносить на солдата, а матрос — на матроса). А.Дунаева подробно исследовала последствия отмены внутренней агентуры в армии и на флоте и опровергла мнение о том, что это нововведение В.Ф.Джунковского было фатальным для государственной безопасности Российской империи.

Своей деятельностью новый товарищ министра вызвал много недовольства среди руководителей охранных отделений, но поскольку он пользовался покровительством Николая II, то «был недосягаем для интриг». Когда же Джунковский вынужден был доложить о скандале Распутина в ресторане «Яр», императрица выразила недовольство его розыскной деятельностью, и вскоре Владимир Федорович был отстранен от занимаемой должности…

Оставаясь верным сыном своего отечества, Джунковский направился в действующую армию. И там, подчеркнула Анастасия Дунаева, этот удивительный человек снискал заслуженное уважение и любовь своих низших чинов, доказав тем самым, что боеспособность воинского подразделения напрямую зависит от отношения командира к солдатам, а отнюдь не от наличия внутренней агентуры из нижних чинов. До последнего, дополняет ведущая, Джунковский сохранял боеспособность вверенного ему корпуса, а в начале 1918 года вышел на пенсию в звании генерал-лейтенанта.

В.Ф.Джунковский пережил революционный трибунал в Москве в 1919 году, во время которого жители Московской губернии пришли защитить своего бывшего губернатора, благодаря чему ему сохранили жизнь.

После тюремного заключения в Таганской тюрьме с ноября 1921 года В.Ф.Джунковский жил в Москве с сестрой Евдокией Федоровной. За несколько лет до своего последнего ареста, продолжила автор монографии, Владимир Федорович успел закончить свой «колоссальный труд» — многотомные мемуары. Архив Джунковского, поясняет А.Дунаева, составляет более тысячи единиц хранения, 200 из которых — фотоматериалы, в том числе уникальные фотографии, запечатлевшие подготовку и проведение Бородинских торжеств 1912 года.

В результате чего же сформировалась такая личность, ставившая интересы государства выше своих собственных, проявлявшая принципы христианского отношения к людям на постах, казалось бы, не совместимых с христианской моралью? Ответом на этот вопрос стал рассказ А.Дунаевой о семье В.Ф.Джунковского, о деде Степане Семеновиче — выдающемся ученом и экономисте, о родовом девизе Джунковских «Богу и ближнему», о дружбе с великим князем Сергеем Александровичем и великой княгиней Елизаветой Федоровной. До последних дней, дополняет автор исследования, Владимир Федорович сохранял в сердце светлый образ этой удивительной супружеской четы, образ прекрасной Елизаветы Федоровны, сыгравший огромную роль в его судьбе, в его христианском сознании…

Еще множество интересных фактов биографии В.Ф.Джунковского прозвучали на вечере его памяти.

Выступление научного сотрудника отдела Новейшей истории Церкви Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, составителя многотомной книги памяти «Бутовский полигон» Л.А.Головковой было посвящено материалам следственных дел В.Ф.Джунковского 1921 и 1937 года. Лидия Алексеевна особенно подчеркнула, что и в советской России В.Ф.Джунковский оставался христианином, который до конца достойно нес свой крест.

В вечере памяти приняла участие заведующая сектором по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий Комитета общественных связей города Москвы М.Н.Суслова, поддержавшая предложение оргкомитета вечера о названии одной из улиц Москвы именем В.Ф.Джунковского.

В зале находились члены Общества потомков участников Отечественной войны 1812 года, а также потомки родственников В.Ф.Джунковского О.В.Савченко, Т.А.Куликова, М.М.Джунковский-Горбатов.

Приветствовали автора и собравшихся исполнитель романсов Юрий Федорищев и аккомпанировавшая ему Марина Дроздова, известная поэтесса и общественный деятель Нина Васильевна Карташева. В заключение вечера прозвучал «Вокализ» заслуженного деятеля искусств РФ, композитора Юрия Дунаева в исполнении автора — исполнение, посвященное памяти В.Ф.Джунковского.

Ирина Тишина

Фото Котиной Ю

Глава 1. Этапы формирования государственного деятеля нового типа

1.1. Традиции рода и семейное воспитание

1.2. Пажеский корпус

1.3. Адъютант московского генерал - губернатора

1.4. Московское столичное попечительство о народной трезвости

Глава 2. Деятельность В.Ф. Джунковского на посту московского губернатора

2.1. В.Ф. Джунковский и программа столыпинской модернизации

2.2. Взаимоотношения с представителями общественности

2.3. Девиз «Богу и ближнему» в губернаторской практике 133 В.Ф. Джунковского

Глава 3. Роль В.Ф. Джунковского в реформировании органов 145 политического розыска

3.1. Преобразования в политическом розыске в контексте 146 полицейской реформы в России

3.2. Изменения в составе внутренней и внешней агентуры

3.3. Реформирование структур органов политического розыска

3.4. Взаимоотношения с чинами «охраны»

3.5. В.Ф. Джунковский и Р.В. Малиновский

3.6. Дело подполковника С.Н. Мясоедова

3.7. В.Ф. Джунковский и Г.Е. Распутин

Глава 4. Поведенческие стратегии В.Ф. Джунковского в годы

Первой мировой войны и большевистской диктатуры

4.1. На Западном фронте в ситуации революций 1917 г.

4.2. В Советской России 356 Заключение 369 Список источников и литературы 376 Приложение Фотографии В.Ф. Джунковского (1-4)

Рекомендованный список диссертаций

• Отдельный корпус жандармов и Департамент полиции МВД: органы политического сыска накануне и в годы Первой мировой войны, 1913-1917 гг. 2012 год, кандидат исторических наук Хутарев-Гарнишевский, Владимир Владимирович

• Центральное (Московское) районное охранное отделение в системе органов политической полиции Российской империи: 1907-1914 гг. 2012 год, кандидат исторических наук Опилкин, Алексей Сергеевич

• Организационно-правовые основы оперативно-разыскной деятельности органов политического розыска Российской империи и ее особенности на Кубани. 1880-1917 гг. 2010 год, кандидат юридических наук Крутова, Яна Александровна

• Местные органы политического сыска Российской империи в конце XIX - начале XX веков: историко-правовое исследование 2009 год, кандидат юридических наук Плужников, Сергей Юрьевич

• Оперативно-розыскная деятельность в России: организация, методы, правовое регулирование: историко-юридическое исследование 2010 год, доктор юридических наук Жаров, Сергей Николаевич

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «В.Ф. Джунковский: политические взгляды и государственная деятельность: конец XIX - начало XX в.»

Актуальность диссертации определяется устойчивым научным интересом к проблемам формирования и функционирования бюрократии, которая в условиях пореформенной России стремилась соответствовать тенденциям модернизационного процесса. К числу именно таких представителей бюрократической элиты принадлежал Владимир Федорович Джунковский (1865 - 1938), личность и деятельность которого заслуживают пристального исследовательского внимания. Актуальность темы обуславливается тем обстоятельством, что В.Ф. Джунковский принадлежал к администраторам столыпинского типа, которые осознавали необходимость реализации комплексных преобразований страны. Эта устойчивая тенденция нашла отражение как в его административной деятельности на посту московского губернатора (1905 - 1912), так и на посту товарища министра внутренних дел (1913 - 1915), когда он лично взял на себя ответственность за реформирование одной из ключевых государственных структур.

Реформы Джунковского, осуществленные им в системе органов государственной безопасности, вызывают различные оценки. Однако они до сих пор рассматривались, с одной стороны, вне контекста его предшествующей деятельности, а с другой - в отрыве от его общего реформаторского замысла. В историографии имеются попытки лишь фрагментарно осветить те или иные аспекты его деятельности в политическом розыске вне общей системы его ценностных приоритетов, вне контекста преобразований, осуществляемых бюрократической элитой в условиях системного политического кризиса. Актуальной проблемой продолжает оставаться анализ последствий преобразований Джунковского для органов политического розыска.

Совершенно не изучен догубернаторский период биографии В.Ф. Джунковского, когда шло становление его личности, формировались принципы государственной деятельности, приобретался первый административный опыт.

Для исследователей не менее важны и заключительные этапы биографии Джунковского (служба в действующей армии во время Первой мировой войны, после - октябрьский период в Советской России). В последнее время появилось немало версий о востребованности профессионального опыта В.Ф. Джунковского советскими спецслужбами и о его участии в знаменитой чекистской операции «Трест» и т.п. В связи со всеми возникшими вопросами основной проблемой данного исследования является воссоздание целостного образа Джунковского как личности и государственного деятеля эпохи столыпинских реформ и оценка его вклада в процесс модернизации России начала XX в.

Степень изученности проблемы. Джунковский известен исследователям, прежде всего, как автор многотомных мемуаров, которые, подобно мемуарам других известных государственных деятелей (С.Ю. Витте, В.Н. Коковцева, В.И. Гурко), являются базовым источником по истории России начала XX в. и используются в известных работах отечественных и зарубежных историков1.

Оценки политических взглядов Джунковского в работах советских исследователей были диаметриально противоположными. Так, А.Я. Аврех полагал, что Джунковский, назначенный на пост товарища министра внутренних дел" по протекции Н.А. Маклакова, «был таким же крайне правым, как и Маклаков», хотя «пользовался большим уважением и авторитетом в либерально-буржуазных кругах обеих столиц именно за то, что демонстрировал необходимую для власти с точки зрения этих кругов уровень респектабельности и компетентности» .

1 Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914 - 1917). Л, 1967; Кризис самодержавия п России, 1895-1917. Л., 1984; Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989; Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. Т. 1-2., М.,2004; Robbins R. Famine in Russia 1891-1892, New-York, 1975; Robbins R. The Tsar"s Viceroys: Russian Provincial Governors in the Last Years of the Empire. Ithaca (N.Y.). 1987.

2 Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. М., 1981. С. 263. мнению, представляли смесь охранительно-попечительных идей, казенного

J антибуржуазного либерализма и «полицейского социализма» .

Исследовательский интерес к Джунковскому как самостоятельной личности возник сравнительно недавно, в 90-е гг. XX в. Так, А. Семкин одним из первых сделал акцент на высоких нравственных качествах Джунковского4. Серия очерков о его жизни и деятельности принадлежит И.С. Розенталю5, который положительно оценил преобразования Джунковского, «не любившего провокаторов»6, подробно осветил его деятельность по реформированию органов розыска на «совершенно новых началах», в строгом соответствии с законом7 и поставил важный для исследователей вопрос: «Остались ли в силе новшества Джунковского после о его отставки?» . Интерес к биографии Джунковского проявили и специалисты, занимавшиеся реабилитацией жертв сталинского террора, поскольку он был расстрелян на Бутовском полигоне под Москвой в 1938 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности, а в 1989 г. был официально реабилитирован9.

В обобщающих монографиях и диссертациях по истории политической полиции России, вышедших в 90-е гг. XX в. и в начале нового столетия10, мы находим освещение отдельных преобразований Джунковского в розыске. Начинают появляться и критические оценки этих преобразований, начало которым было положено в мемуарах начальников охранных отделений, обвинявших Джунковского в ослаблении органов розыска из-за стремления угодить общественности.

3 Кризис самодержавия в России, 1895-1917. Л., 1984. С. 413.

4 Семкин А. Такой нетипичный жандарм// Советская милиция. 1991. №10. С. 28.

5 Розенталь И.С. Злополучный портрет// Советский музей. 1992. №4. С. 39-41.

6 Розенталь И.С. Он не любил провокаторов?//Родина. №2. 1994. С. 38 -41.

7 Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского //Кентавр. 1994. №1. С. 94.

8 Там же. С.99.

9 Бутовский полигон. 1937-1938гг. Книга памяти жертв политических репрессий. Вып. 3. М., 1999.С. 82., Головкова Л.А. Любимова К.Ф. Казненные генералы. URJL: http://www.martyr.rU/content/view/8/18/

10 Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М., 1993; Перегудова З.И. Политический сыск России (1880 - 1917). М., 2000; Lauchlan I. Russian Hide-and-Seek. Helsinki, 2002.

В автореферате докторской диссертации известный исследователь дореволюционного политического розыска З.И. Перегудова пишет, что «серьезные изменения (не в лучшую сторону) в Особом отделе произошли после 1913 г. Во многом они связаны с приходом в МВД товарищем министра В.Ф. Джунковского. Им были ослаблены структуры политического сыска на местах, уничтожена секретная агентура в армейских подразделениях и средних учебных заведениях. В этот же период произошла смена руководства Особого отдела, что существенно снизило возможности отдела и его роль в борьбе с освободительным движением»11.

В предисловии к изданным в 2004 г. воспоминаниям руководителей политического розыска З.И. Перегудова также отмечает, что в результате упразднения Джунковским охранных отделений и районных охранных отделений было ликвидировано важное звено в структуре политического розыска, а «предпринятые Джунковским меры не способствовали ни укреплению политической полиции, ни оздоровлению обстановки в отношениях между ее руководящими кадрами»12.

Следует особенно выделить монографию американского исследователя Дж. Дейли, в которой Джунковскому посвящена отдельная глава «Моралист во главе полицейского аппарата»13. Дейли полагает, что для политической полиции последних лет старого режима не было ничего более важного, чем программа реформ, начатая Джунковским в 1913 г. «Человек с глубоким чувством чести или, по крайней мере, одержимый желанием выглядеть таковым, Джунковский направил свою энергию и внимание на чистку полицейских институтов, - пишет автор. - Он хотел защитить и поддержать государственный порядок, но ненавидел методы, которыми это обычно делалось. Возможно, тот факт, что действия Джунковского вызвали мало сопротивления со стороны официальной власти, двора и правых кругов,

11 Перегудова З.И. Политический сыск России (1880 - 1917): Автореф. дис. д-ра ист. наук. М., 2000. С. 67.

12 Перегудова З.И. «Охранка» глазами охранников// «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска в 2-х тт. М., 2004. Т.1. С. 11.

13 Daly J.W. A Moralist Running the Police Apparatus // The Watchful State: Security Police and Opposition in Russia, 1906 -1917. DeKalb (111.). 2004. P. 136 - 158. свидетельствовал об отношении элиты к политической полиции, особенно на волне «азефовщины-богровщины». Полицейский аппарат выиграл войну против революционеров и террористов, но проиграл сражение с обществом. Наверное, порядочный Джунковский мог бы завоевать доверие общества»14.

Негативно оценивая реформы Джунковского как ослабляющие розыск и подчеркивая, что они осуществлялись исключительно по его собственной инициативе, Дейли делает общий вывод о том, что Джунковский, безусловно, имел при этом самые лучшие намерения. Общий бюджет полиции уменьшился, пишет он далее, сеть полуавтономных охранных отделений, созданная Зубатовым, исчезла, большинство районных охранных отделений, созданных Трусевичем, было ликвидировано, одетые в жандармские мундиры офицеры губернских управлений несли повышенную нагрузку, секретные агенты больше не проникали в гимназии и воинские части, ключевые фигуры «охраны», которые, по мнению Джунковского, не заслуживали доверия, были уволены со службы. «И все-таки, кажется, что Джунковский не смог внушить уважение к жандармскому мундиру, выиграть доверие общества для своего министерства, улучшить отношения между политической полицией и гражданской администрацией и искоренить неприглядные методы в секретном тайнике Департамента полиции, хотя этот тайник теперь назвался «9-ое Делопроизводство», а не «Особый отдел», -продолждает свою мысль Дейли и подводит итог. - Но самый важный вопрос для данного исследования состоит, однако, в том, подорвали или нет реформы Джунковского возможности правительства защищаться от революционеров во время Первой мировой войны?»15.

Поставив такую задачу, автор, тем не менее, не анализирует последствия реформ. Вместе с тем, его позиция достаточно ясно изложена в эпилоге монографии. «В действительности, - пишет Дейли, - монархия рухнула не из-за скоординированных усилий профессиональных или других

14 Ibid. Р. 136.

15 Ibid. Р. 158. революционных активистов, но из-за некомпетентности на высших уровнях правительства и делегитимизации монархии, а также из-за мятежа войск, недовольства элиты, усталости населения от войны, которую усиливала постоянная революционная пропаганда. В системе было и два других недостатка. Во-первых, политической полиции недоставало аналитического центра, который санкционировал бы принятие специальных мер. Особый отдел собирал массу сведений, анализировал их компетентно и реалистично и все же мог лишь рапортовать о настроении народа и общей ситуации, излагая сухие факты. Чтобы изменить эту ситуацию в положении кризиса директор Особого отдела должен был иметь доступ к ушам императора и его доверие, а он их не имел. Во-вторых, когда это действительно имело значение, во время Первой мировой войны, полиция не имела осведомителей в армии. Это было огромное упущение. Николай II был глубоко уверен в лояльности войск и полагал, что они будут вне досягаемости пропагандистов. Он и Джунковский - оба лелеяли устаревшие фантазии о чести и достоинстве вооруженных сил, руководители которых также настаивали на их невосприимчивости к революционной заразе»16.

Так же критически оценивает реформаторские действия Джунковского

1 *7 и отечественный исследователь К.С. Романов. Наиболее негативное влияние на всю последующую деятельность политического розыска, по его мнению, оказало упразднение Джунковским районных охранных отделений. Автор полагает, что воссоздать их вновь после ухода Джунковского никто не пытался. Романов утверждает, что руководители МВД и Департамента полиции прекрасно понимали, что «многие из проведенных накануне войны преобразований, в новых условиях стали оказывать негативное влияние на деятельность политической полиции», но устранить их им так и не удалось. «Таким образом, реформы В.Ф. Джунковского из-за внезапно изменившейся

16 Ibid. Р. 224.

17 Романов К.С. Преобразования В.Ф. Джунковского// Департамент полиции МВД России накануне и в годы Первой мировой войны (1913-1917 гг.): дис. канд. ист. наук. СПб., 2002. С. 130 - 150. внешне-и внутриполитической обстановки не только затруднили работу органов политического сыска, но и значительно ослабили ее»18.

В то же время Романов, как и Дейли, не считает, что реформы были вызваны либерализмом или волюнтаризмом Джунковского. «Изменение внутриполитической ситуации в государстве привело к тому, что широкие слои общества, а также многие сановники считали необходимым покончить с "чрезвычайщиной" послереволюционных лет, наиболее ярким проявлением которой была деятельность политической полиции. Это побудило Джунковского начать ее преобразование. В результате проведенных в 1913 -1914 гг. реформ начался процесс трансформации системы политического сыска. Он должен был завершиться формированием качественно новой системы, осуществлявшей свою деятельность на основании совершенно иных принципов. Однако благоприятная обстановка для таких преобразований сохранялась недолго. После 1 августа 1914 г. их дальнейшее проведение было прекращено, но результаты уже осуществленных были так значительны, что многие особенности в работе политической полиции в военный период были предопределены именно ими»19.

Однако далее Романов, как и Дейли, не проводит документального анализа последствий преобразований Джунковского, предполагая лишь, что были сделаны попытки восстановить отмененную Джунковским внутреннюю агентуру из солдат, однако «восстановить уничтоженную агентуру по всей видимости не удалось. Сведения о настроении в армейской среде в

Департаменте полиции по-прежнему не получали» . Его предположения -это скорее гипотеза. Поскольку как Дейли, так и Романов используют в своих работах воспоминания руководителей политического розыска, не согласных с преобразованиями Джунковского, то можно предположить, что именно их точка зрения заставляет делать авторов подобные выводы. Нельзя также не заметить, что, хотя оба автора посвящают часть своей работы Джунковскому,

18 Там же. С. 148.

19Там же. С. 150.

20 Там же. С. 149. он существует для них лишь как товарищ министра внутренних дел, и его преобразования не связываются с его предшествующим опытом.

В конце XX - начале XXI в. появляются работы, где Джунковский фигурирует исключительно как московский губернатор. Так, И.С. Розенталь дает более взвешенную, чем его предшественники, характеристику политических взглядов Джунковского. «Архаичной представлялась к тому времени и идея первенства в государстве дворянского сословия, которую отстаивала правящая элита, не исключая Джунковского. Эту идею невозможно было примирить с экономическим весом и растущими притязаниями крупной буржуазии», - пишет исследователь. И добавляет: «Если прибегнуть к современному политическому словарю, московский губернатор хотел быть центристом, его отвращали любые крайности - как левого, так и правого толка. Это бесило деятелей правомонархических черносотенных группировок. Вмешательство их в дела управления он считал непозволительным»21.

В своей монографии «Москва на перепутье. Власть и общество в 19051914 гг.» И.С. Розенталь сделал следующее заключение: «Было бы неверно утверждать, что после потрясений первой революции в бюрократической среде отсутствовало всякое желание осмыслить их причины и последствия. Видимо, и невозможно было продолжать служебную карьеру, вовсе не вписавшись в частично реформированную политическую систему»22. К тем, кто считал перемены в государственном устройстве необратимыми,

1Ч принадлежал, по его мнению, и Джунковский.

Подобную оценку мы встречаем и в работе американского ученого Р. Роббинса24, который высказывает конструктивную, на наш взгляд, идею о новом поколении российских администраторов - «столыпинском поколении», родившемся в период Великих реформ и достигшем

21 Розенталь И.С. Губернатор времен государевой службы//Государственная служба. 1999. № 1. С. 41.

22 Розенталь И.С. Москва на перепутье. Власть и общество в 1905 - 1914 гг. М., 2004. С. 45.

23 Там же. С. 62.

24 Robbins R. Vladimir Dzhunkovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History, 2 (Summer, 2001). P. 635-54. наибольших успехов перед Первой мировой войной, чья карьера была прервана Революцией 1917 г." Они, считает Роббинс, демонстрировали уважение к закону и законности, были опытными профессионалами, чувствовали важность постоянно растущей связи между правительством и общественными организациями. Джунковский, по его мнению, является

26 примером такого администратора.

Помимо интереса к реформам Джунковского и к его бюрократической практике на посту губернатора в историографии последнего времени необычайно широко распространились версии об участии Джунковского в работе советских спецслуб. О том, что Джунковский состоял с 1924 г. на советской службе, впервые упоминается в комментариях к американскому изданию мемуаров А.П. Мартынова, опубликованных под редакцией Р.

Враги в 1973 г." В комментариях американских ученых Т. Эммонса и С.В. Утехина к дневнику Ю.В. Готье впервые указывается, что Джунковский «по некоторым сведениям, позже (т.е. после 15 июня 1921 г. - А.Д.) сотрудничал с ГПУ (в частности был консультантом по проведению провокационной

9R операции "Трест")» .

Мнение о либеральном уклоне Джунковского в трудах некоторых историков переросли в утверждение, что он, будучи масоном, сознательно работал на разрушение российской государственности. О.А. Платонов и А.Н. Боханов по-новому интерпретируют деятельность Джунковского по наблюдению за Григорием Распутиным, считая, что он сознательно занимался дискредитацией Распутина, выполняя программу масонского

1Q заговора против империи" . Работа Джунковского в советских спецорганах, по их мнению, еще раз подтверждает его предательскую сущность.

25 О «бюрократах новой формации», появившихся после революции 1905 г. и осознающих необходимость совместной работы с Думой, впервые написал В.А. Маклаков в своих воспомианиях «Власть и общественность на закате старой России». Париж, 1936. С. 601.

26 Robbins R. Op.Cit. P. 636, 647-643.

28 См. Готье Ю.В. Мои Заметки// Вопросы истории. 1993. №3. С. 172. См. также С. 358.

29 Версию о том, что выступление Джунковского против Распутина было связано с наступлением парламентаристов и лидеров оппозиции, приводит в своей монографии С.В. Куликов. См. Куликов С.В.

Предельно категоричен в этом смысле А.Н. Боханов. «Немалое число высших военных чинов империи в последний период ее существования разделяли скептическое отношение к власти. В их среде были и либералы, и даже республиканцы, которые отреклись от клятвы верности царю, изменили присяге задолго до того, как последний монарх сложил с себя властные полномочия. И потом не лучшим образом себя зарекомендовали. Служили на командных должностях в Красной армии, а некоторые и того больше: стали работать в органах рабоче-крестьянской власти, - пишет он и уточняет. - В числе последних оказался и бывший царский генерал В.Ф. Джунковский, который несколько лет тесно сотрудничал с ВЧК-ГПУ-НКВД. Хотя эта глава жизни генерала и не изобилует подробностями, но сам факт не подлежит сомнению. Пресмыкательство перед «народной властью», впрочем, не позволило бывшему блестящему офицеру Преображенского полка умереть в ол тишине и покое. В 1938 г. по решению НКВД его расстреляли» . Никаких документов, подтверждающих, что Джунковский действительно был «советским служащим» Боханов не приводит, как и другие историки, как бы считая это уже доказанным фактом.

В статье «Был ли Владимир Джунковский отцом «Треста»?: в поисках

31 правдодобия» Р. Роббинс приводит целый ряд аргументов, которые делают участие Джунковского в этой операции возможным, хотя в конце говорит о том, что это не доказано.

Таким образом, процесс изучения деятельности Джунковского прошел параллельные этапы в отечественной и американской исторической науке: изучение Джунковского как администратора эпохи думской монархии в рамках биографических очерков, изучение его реформ в политическом розыске, а также других направлений его полицейской деятельности.

Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914 - 1917гг.). Рязань, 2004. С. 50-51.

30 Боханов А.Н. Распутин. Анатомия мифа. М., 2000. С. 231.

31 Robbins R. Was Vladimir Dzhunkcvskii the Father of the "Trust"? : A Quest for the Plausible//Journal of Modern Russian History and Historiography. 1 (2008). P.l 13 - 143. Аргументы Р.Робинса приводятся на странице 359.

В данный момент закономерен переход к следующему историографическому этапу - системному изучению его как государственного деятеля. Этот этап нашел свое воплощение в данной диссертации, а также в биографии Джунковского, которую в настоящее время пишет американский исследователь Р. Роббинс.

Цель исследования состоит в воссоздании целостного образа В.Ф. Джунковского и изучении его политических взглядов и государственной деятельности как представителя бюрократической элиты, непосредственно связанного с модернизацией Российской империи начала XX в.

Для достижения поставленной цели представляется необходимым решить следующие исследовательские задачи:

Проследить процесс формирования Джунковского как государственного деятеля, учитывая традиции его рода, полученное образование и ранний административный опыт;

Исследовать государственную практику Джунковского на посту московского губернатора в контексте столыпинских преобразований, сделать выводы о его политических взглядах, сформировавшихся к этому времени, и проследить их возможную эволюцию в 1917 г.

Проанализировать мотивы, по которым Джунковским были начаты преобразования в политической полиции, рассмотреть весь комплекс преобразований как единый замысел реформатора, а также выяснить действия руководителей розыска после его отставки;

Исследовать мифы о Джунковском, связанные с известными историческими сюжетами (Г. Распутин, Р. Малиновский, «Дело Мясоедова», операция «Трест»), на основе анализа доступных архивных документов.

Объектом исследования стали политическая биография и государственная деятельность Джунковского, запечатленные в источниках личного происхождения (мемуары, письма, записные книжки, фотографии) и в различных официальных документах и материалах (циркуляры, приказы, отчеты, инструкции, справки, доклады, протоколы допросов, формулярные списки, служебные переписки, дневники наружного наблюдения, материалы прессы), а также действия чинов политической полиции после отставки Джунковского с поста товарища министра внутренних дел.

Предметом исследования в диссертации являются система ценностей, политические взгляды Джунковского и принципы его государственной деятельности, реализованные им во время государственной службы.

Для решения задач, поставленных в диссертации, автором была привлечена обширная источниковая база, состоящая из неопубликованных и опубликованных документов. Неопубликованные документы для исследования были выявлены в фондах шести архивов - ГА РФ, РГВИА, ОР РГБ, РГИА, ЦИАМ, ОР ГЦТМ им. Бахрушина. Основой для диссертации послужили материалы Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Материалы личного фонда Джунковского в ГА РФ (Ф. 826. On. 1, 1084 ед. хр.) содержат информацию обо всех периодах его жизни, кроме советского периода, а также данные о его предках. Наибольшего внимания заслуживают мемуары Джунковского (Ф. 826. Оп.1. Д. 37-59), представляющие собой отдельные тома in folio рукописного и машинописного текста. Рукописные тома содержат документальные вставки в текст - вырезки из газет, меню, театральные программы, письма, телеграммы, служебные документы, которые Джунковский позже перепечатывал на машинке, так что текст в машинописном варианте выглядит однородным. Воспоминания охватывают период с 1865 г. - времени появления Джунковского на свет - по конец 1917 г., когда он официально вышел на пенсию. Поскольку мемуары Джунковского являются одним из базовых источников для данного исследования и помимо этого имеют самостоятельное значение как источник по истории России начала XX в., то необходимо остановиться на истории их создания. История мемуаров - это, по сути, история фонда Джунковского в ГА РФ.

После Октябрьской революции Джунковский остался в России, был арестован 14 сентября 1918 г. судим революционным трибуналом в мае 1919 г. и провел в заключении около 3-х лет. Он был освобожден 28 ноября 1921 г.

Мы не можем точно сказать, когда именно он начал работать над воспоминаниями. Так, по мнению Розенталя, Джунковский начал писать

32 свои мемуары, еще находясь в тюрьме. Однако, по словам В.Д. Бонч-Бруевича, купившего мемуары Джунковского в начале 1934 г. для Центрального литературного музея, «мысль писать воспоминания была брошена ему представителями ВЧК, когда он сидел в Таганской тюрьме после революции и ему так хорошо было это рассказано, что он, выйдя из тюрьмы, стал сначала все вспоминать, потом его потянуло к бумаге и он стал писать записки»33.

Уже 1 февраля 1934 г. помощник начальника Секретно-политического отдела ОГПУ М.С. Горб запросил к себе «для изучения» архив и дневник М. Кузмина, а также воспоминания Джунковского. 28 апреля 1934 г. специальная комиссия Культурно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б) проверяла работу Гослитмузея. Особенное внимание было обращено на расходование музеем средств на приобретение рукописей34.

О мемуарах Джунковского комиссия сообщала в Политбюро ЦК ВКП(б) следующее: «Приобретенные материалы бывшего генерала Джунковского за 40 ООО руб. никакого отношения к литературе не имеют и не представляют для музея никакой ценности, т.к. состоят исключительно из описания жизни генерала». Бонч-Бруевич вынужден был защищать своих сотрудников в письме наркому просвещения А.С. Бубнову 20 мая 1934 г.: «Вы сами просматривали эти мемуары и знаете им цену. О «личности» самого «генерала» вряд ли во всех этих восьми томах наберется больше 5 печатных листов. Большое значение мемуаров Джунковского заключается в том, что он ни к кому не подъегоривается, пишет в своей старой манере, а

32 Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского //Кентавр. 1994. №1. С. 101.

33 ОР РГБ. Ф. 369. К. 187. Д. 17. Л. 40.

34 Богомолов Н.А. Шумихин С.В. Предисловие к дневникам М.Кузмина//Кузмин М. Дневник. 1905 - 1907 г. СПб., 2000. С. 13. потому наиболее искренен.я утверждаю и сумею всегда доказать, что эти

35 мемуары будут эпохой в мемуарной литературе нашей России» .

Сначала Джунковский собирался опубликовать свои воспоминания в издательстве своих друзей М. и С. Сабашниковых в мемуарной серии «Записи прошлого», выходившей с 1925 г. Мы можем догадаться о том, как протекала работа над мемуарами по тем заметкам, которые оставил в тексте сам автор. Так, в рукописном томе воспоминаний за 1912 г. Джунковский в скобках замечает, что он навещал митрополита Макария последний раз «в прошлом, т.е. в 1922 г.»36. я и правда всегда всюду хожу со своей палочкой, хожу с нею и посейчас, когда пишу эти строки 7 лет спустя»37, - писал Джунковский в воспоминаниях за 1917 г. Нетрудно подсчитать, что эти строки были написаны в 1924 г.

В первом томе воспоминаний, описывая юность в Пажеском корпусе и преподавателей, Джунковский говорит, что историю им преподавал Менжинский, сын которого « в настоящее время, когда я пишу эти строки,

38 стоит во главе ГПУ» . То есть, очевидно, что это написано в 1926 г.

Мемуары за 1892 г. были точно написаны в 1926 г. («Акушеркой с самого основания приюта и до сего времени (1926 г.) состоит Елизавета Алексеевна Скворцова»39).

Наконец, в мемуарах за 1904 г. мы находим следующий абзац: «В настоящее время, когда я пишу эти строки, изобретенным им (С.О. Макаровым - А.Д.) ледоколом пользуется советская власть и еще недавно один из этих ледоколов, переименованный в «Красина», совершил подвиг во льдах, спасши несколько человек из экспедиции Нобиле»40. То есть мы можем предположить, что эта часть писалась в 1928 - 1929 гг.

35 Там же. См. Шумихин С.В. Письма наркомам//Знание - сила. 1989. №6. С. 72.

36 ГА РФ. Ф. 826. On. 1. Д. 50. Л. 335об. - 336.

37 ГА РФ. Ф. 826. On. 1. Д. 59. Л.158-158об.

38 Там же. Д. 38. Л. 26.

39 Там же. Д. 40. Л. 71-об.

40 Там же. Д. 45. Л. 414.

В отпечатанном варианте первого тома рядом со словами «состоялся переезд на новую квартиру - тоже казенную в казармах JI. Гв. Конного полка против церкви Благовещения» Джунковский от руки написал: «Сейчас этой церкви не существует, она разрушена в 1929 г.»41.

Таким образом, логично предположить, что Джунковский начал писать мемуары в 1922 г. со своего губернаторства и в 1924 г. дошел до 1918 г., времени выхода на пенсию. А затем в 1925 г. начал писать с самого начала своей жизни и к 1929 г. закончил всю рукопись и в 1930 - 1931 гг. начал ее перепечатывать. К августу 1933 г. большая часть рукописей была отпечатана на машинке42.

Мемуары Джунковского - это документированная хроника государственной жизни Российской империи, свидетелем которой он был. Если большинство мемуаристов, как правило, ставят в центр повествования себя и свой взгляд на происходящие события, то для Джунковского в центре повествования находится именно государство, а сам он лишь свидетель событий, находящийся на том или ином государственном посту. Конечно, в начале повествования, когда речь идет о детстве, событий государственной жизни не так много. В наибольшей степени о воспоминаниях - хронике можно говорить именно с должности губернатора. Но в целом же главной целью для него было показать панораму жизни монархии и быть максимально документально точным. День за днем, очевидно, пользуясь своим дневником, Джунковский описывает события, происшедшие в Царском доме (в основном это - церемониалы высочайших выходов, коронаций, погребений), события в Государственной думе, и, перемещаясь в свою Московскую губернию, - заседания губернского и уездного земского собрания и городской думы, общенациональные празднества, публичные мероприятия, открытия памятников и.т.п.

Там же. Д. 38. Л. 8. ОР РГБ. Ф. 369. К. 265. Д. 12. Л. 1.

На страницах мемуаров мы встречаем множество знаменитых личностей - Д.А. Милютина, Ф.Н. Плевако, В.О. Ключевского, о. Иоанна Кронштадтского и других. Особым вниманием Владимира Федоровича пользовались артисты Малого театра, с которыми он был очень дружен. Обычно Джунковский присутствовал на чествованиях знаменитых людей и на их похоронах. Но и совершенно не известные жители губернии присутствуют на страницах его мемуаров - например, крестьянин Галдилкин, который погиб, бросившись за разбойниками, совершивших вооруженное нападение на дом купца Ломтева. Такая документальность мемуаров Джунковского не случайна. Ведь он имел возможность использовать при их написании свой архив, отданный на хранение в Пушкинский дом, который он собирал почти с самого детства и который и стал впоследствии его личным фондом. 4

Когда в 1929 г. началось «Академическое дело», то именно хранение архива Джунковского в Пушкинском доме послужило одним из поводов обвинения С.Ф. Платонова и его коллег в антисоветской деятельности. Особенно подчеркивался тот факт, что бывший товарищ министра внутренних дел мог беспрепятственно пользоваться своим архивом. В связи с этим у Джунковского было произведено 2 обыска и его вызывали в ОГПУ для дачи показаний о том, каким образом его архив попал в Пушкинский дом. 9 ноября 1929 г. Джунковский писал докладную записку на имя А.С. Енукидзе, в которой подробно изложил историю своего архива. «С самых юных лет моей жизни, еще с Пажеского корпуса, в котором я воспитывался, -писал он, - я собирал воспоминания о разных событиях, газеты, письма, и очень аккуратно складывал, продолжая так до своего выхода в отставку в 1918 г. Таким образом, у меня накопились груды папок по разным событиям. В 1913 г., в самом начале я покинул Москву, где прослужил губернатором 8 лет. Москва меня провожала совершенно исключительно. Я получил массу адресов, хлеба-солей, подарков, альбомов, групп, образов, мне подносили стипендии и т.д., буквально от всех слоев населения и от всех учреждений, среди коих более половины были не имевшие ко мне прямого отношения, как, например, театры. Все это и легло в основу моего архива»43.

После отставки с поста товарища министра внутренних дел в 1915 г. шла речь о том, чтобы передать архив в Пушкинский дом. Об этом велись переговоры в Б.Л. Модзалевским. Однако и после возвращения Джунковского с фронта архив перевезти не удалось, а в сентябре 1918 г. он был арестован. Архив сохранила экономка Дарья Проворова, которая жила в семье более 40 лет, и после освобождения Джунковского из тюрьмы он наконец-то смог перевезти его на хранение в Пушкинский дом, выговорив себе право пользоваться им и в любое время взять его обратно.

В 1925 г. по приезде в Ленинград Джунковский узнал, что его архив, согласно декрету ВЦИК, принадлежит Пушкинскому дому. Каждый год Джунковский приезжал в Ленинград для работы над воспоминаниями. Очевидно, что он забирал необходимые ему документы для последующего переписывания или вставки их в рукопись воспоминаний, а затем возвращал их обратно.

Среди осужденных по «Академическому делу» оказался С.В. Бахрушин - одни из редакторов «Записей прошлого», а в декабре 1930 г. сам М.В. Сабашников был арестован по другому, также сфабрикованному НКВД делу. И хотя следствие через полтора месяца было прекращено и М.В. Сабашникова освободили, издательство оказалось на грани ликвидации, о публикации мемуаров В.Ф. Джунковского не могло быть речи.

В фонде В. Д. Бонч-Бруевича сохранилась его переписка с Джунковским по поводу приобретения его воспоминаний Центральным музеем художественной литературы, критики и публицистики. В своем письме от 2 августа 1933 г. Джунковский, уступая свои рукописи Музею вместе с исключительным правом их издания, оговаривал следующие условия публикации и авторского вознаграждения: мемуары должны были

43 «Докладная записка» В.Ф. Джунковского 9 ноября 1929 г. А.С. Енукидзе о своем архиве, хранившемся в Пушкинском доме//Археографический ежегодник за 2001 год. М., 2002. С. 416. быть опубликованы не ранее 20 лет со времени последнего события, т.е. не ранее 1938 г., авторский гонорар и уступка авторских прав оценивались Джунковским в 80000 руб. (по 400 руб. за печатный лист)44. Бонч-Бруевич писал ему 10 января 1934 г.: «.мы решили купить Ваши воспоминания за 40 000 рублей. Если Вы хотите, чтобы расчет был произведен как можно скорее, то доставьте Ваши записи в рабочие комнаты нашего музея (Рождественка, 5) и сдайте их Н.П. Чулкову»45.

В 1948 г. мемуары поступили в ЦГИА, нынешний ГА РФ, а еще ранее, в 1941 г. в ЦГИА из Государственного архива феодально-крепостнической эпохи были переданы материалы, составившие фонд Джунковского. Материалы фонда и мемуары были объединены в 1952 г.46 В 1997 г. мемуары Джунковского были частично опубликованы в 2-х томах, охватывающих период с 1905 г. по 1915 г. Издание было подготовлено И.М. Пушкаревой и З.И. Перегудовой, которые написали обстоятельный биографический очерк, а также A.JI. Паниной.

Помимо мемуаров, не меньшее значение для данной темы имеют и другие дела фонда: семейная переписка Джунковского (письма к нему сестер и брата), письма друзей и знакомых, служебные документы, связанные с деятельностью предков (формуляры), философские сочинения С.С. Джунковского, ученого - агронома, экономиста, деятеля эпохт Просвещения, а также большое количество фотодокументов. Большинство документов фонда Джунковского, используемых в данной работе, вводятся в научный оборот впервые.

Для характеристики служебной деятельности Джунковского на посту губернатора нами привлекались и другие дела его личного фонда: копии губернаторских отчетов, циркуляры земским начальникам, объявления губернатора населению, отчеты о поездках по губернии, материалы прессы,

44 ОР РГБ. Ф. 369. к. 265. д. 12. Л. 1-2.

45 ОР РГБ. Ф. 369. К. 143. Д. 51. Л. l-1-об.

46 См. Дело фонда В.Ф. Джунковского в ГА РФ. (Ф. 826.) С. 3, 14. собранные самим Джунковским. Помимо этого были использовали дела канцелярии московского губернатора (ЦИАМ. Ф. 17).

Для анализа преобразований Джунковского в политическом розыске нами были привлечены дела фонда Департамента полиции (ГАРФ. Ф. 102.), относящиеся к делопроизводству Особого отдела, а также материалы фонда Штаба Отдельного корпуса жандармов (ГА РФ. Ф. 110).

Принципиально важное значение имеют следующие дела: «Дело по изданию циркуляра от 13 марта 1913 г. за №111346 об уничтожении агентуры в сухопутных и морских войсках» (Ф. 102. Оп. 316. 1913. Д. 210)47, «Дело об упразднении по циркуляру 15 мая 1913 г. за №99149 и 99691 некоторых охранных отделений и переименовании Донского и Николаевского охранных отделений в розыскные пункты» (Ф. 102. Оп. 316. 1913. Д. 366) , «Дело о расширении и изменении штатов жандармских управлений и охранных отделений. 1916 г.» (Ф. 102. Оп. 316. 1916. Д. 100)49.

В работе использовались циркуляры по различным вопросам, рассылаемые Департаментом полиции, за подписью Н.А. Маклакова, В.Ф. Джунковского, С.П. Белецкого, В.А. Брюн-де-Сент-Ипполита, а также приказы за подписью Джунковского как командира Отдельного корпуса жандармов.

Для характеристики деятельности Джунковского, связанной с наблюдением за Григорием Распутиным, были привлечены дневники наружного наблюдения за Распутиным, хранящиеся в фондах Петроградского ОО (ГА РФ. Ф. 111.) и Московского ОО (ГА РФ. Ф. 63.), а также отдельное дело Московской охранки о пребывании Распутина в Москве весной 1915 г. (ГА РФ. Ф. 63. Оп. 47. Д. 484.)

В работе также использовано дело из фонда Г.Распутина - рапорты Джунковскому начальника Тобольского губернского жандармского управления (ГА РФ. Ф. 612. Д. 22).

47 Данное дело в полном объеме и в контексте реформ Джунковского в литературе анализируется впервые.

48 Некоторые принципиально важные данные этого дела приводятся в литературе впервые.

49 Данное дело в полном объеме и в контексте реформ Джунковского в литературе анализируется впервые.

В фонде канцелярии товарища министра внутренних дел В.Ф. Джунковского (ГА РФ. Ф. 270) использовались служебные переписки, а также «Дело Шорниковой» (Д. 48) и «О подполковнике Мясоедове и других» (Д. 135).

Важное значение для освещения роли Джунковского в деле Р. Малиновского имеют допросы из фонда Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства (ГА РФ. Ф. 1467).

Документы, связанные с деятельностью Джунковского на посту товарища министра внутренних дел, отложились также в РГВИА, в делах фонда Главного управления Генерального штаба: «Переписка главного управления Генерального штаба принципиального характера» (Ф. 2000. Оп. 15. Д. 452), «О подполковнике Мясоедове» (Ф. 2000.0п. 15. Д. 568), «Наставление по контрразведке в военное время» (Ф. 2000. Оп. 15. Д. 828.). В фонде «Коллекция послужных списков» сохранился самый полный формулярный список Джунковского, составленный при его выходе на пенсию (Ф. 409. Д. 147-521).

Советский период жизни Джунковского анализируется на материалах следственных дел 1921 г. и 1937 г. фонда органов государственной безопасности (ГА РФ. Ф. Р - 10 035, Д. 53985 и Д. 74952) и материалах личного фонда Джунковского в Отделе рукописей ГЦТМ им. Бахрушина (Ф. 91), в котором сохранилась письма А.Ф. Кони и Е. В. Пономаревой к Джунковскому советского периода.

Помимо архивных материалов в исследовании использовался широкий круг опубликованных источников. Прежде всего, это - законодательные и нормативные документы: Свод законов Российской империи, Наставление по контрразведке в военное время, Положение о полевом управлении войск в военное время, Положение о мерах об охране Высочайших путешествий по железным дорогам.

Кроме того, нами были привлечены Журналы Совета по делам местного хозяйства, различные сборники документов50. В исследовании были также использованы мемуары современников Джунковского - В.И. Гурко, Д.Н. Шилова, В.А. Маклакова, С.Е. Крыжановского, М.В. Родзянко. Особое внимание в диссертации уделяется воспоминаниям коллег Джунковского по политической полиции - А.И. Спиридовича, А.П. Мартынова, К.И. Глобачева, А.В. Герасимова, П.П. Заварзина, А.Т. Васильева, а также опубликованным показаниям, которые они и другие бывшие сановники давали в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Помимо периодической печати (газет), в диссертации использованы материалы специализированного журнала «Вестник полиции» за 1912 - 1915 гг.

Методологическая основа диссертации определяется особенностями поставленных задач. Согласно принципу историзма, мы рассматриваем деятельность Джунковского в контексте конкретных обстоятельств и особенностей исторической эпохи.

Однако, анализируя ценностный мир Джунковского, мы не можем не использовать методологические направления, связанные с пониманием Другого. В частности, для правильной оценки реформ Джунковского в политическом розыске и реакции на них его подчиненных необходимо понять особенности мировоззрения как Джунковского, так и его оппонентов. Поэтому применение принципов историко - антропологического подхода, согласно которым «изучение ментальностей, идеологий, присущих тем или иным группам, их систем ценностей и социального поведения есть неотъемлемый компонент исследования»51, представляются в данном случае весьма продуктивным.

50 Столыпин П.А. Программа реформ. Документы и материалы. В 2 т., М., 2002; Дело провокатора Малиновского. М., 1992; Агентурная работа политической полиции Российской империи: сборник документов, 1880-1917. М. - СПб., 2006; Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой мировой войны. М., 1966. Никитинский И.И. Из истории русской контрразведки. Сборник документов. М., 1946.

51 Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993. С. 273.

Основатель данного направления М. Блок определял предмет истории «в точном и последнем смысле как сознание людей»52. Он утверждает, что «отношения, завязывающиеся между людьми, взаимовлияния и даже путаница, возникающая в их сознании, - они-то и составляют для историка подлинную действительность»53. С ним согласен и другой видный представитель школы «Анналов» JL Февр, полагавший, что «задача историка - постараться понять людей, бывших свидетелями тех или иных фактов, позднее запечатлевшихся в их сознании, чтобы иметь возможность эти факты истолковать»54.

Поскольку данное исследование имеет биографический характер, то важно учесть новейшие методологические установки, выработанные в процессе развития жанра исторической биографии, где в последнее время наблюдается поворот интереса от «человека типичного», к конкретному индивиду, причем на первый план выходит индивид неординарный или, по меньшей мере, способный принимать в сложных обстоятельствах нестандартные решения55. При этом «личная жизнь и судьба отдельных исторических индивидов, формирование и развитие их внутреннего мира, "следы" их деятельности.выступают одновременно как стратегическая цель исследования и как адекватное средство познания включающего их и творимого ими исторического социума и таким образом используются для прояснения социального контекста.»56. Данная задача требует проработки текстов «с точки зрения содержания и характера запечатленных в них комплексов межличностных отношений, стратегий поведения, индивидуальных идентичностей»57.

52 Блок М. Апология истории, или ремесло историка. М., 1986. С. 18.

53 Там же. С. 86.

53 Репина Л.П. Социальная история в историографии XX века: научные традиции и новые подходы. М., 1998. С. 58.

56 Там же. С. 59.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии предпринято комплексное изучение личности и государственной практики Джунковского на материалах различных фондов, что позволяет не только создать многогранный образ одного из ярких представителей бюрократической элиты России начала XX в., но и плодотворно решить проблемы, связанные с его деятельностью.

Впервые в историографии подробно рассматриваются ранее очень кратко освещенные или совершенно не описанные периоды жизни Джунковского (детство, Пажеский корпус, административная деятельность до губернаторства, период службы в действующей армии во время Первой мировой войны, советский период), которые важны для понимания того, как сформировался его ценностный мир, и оценки поведения Джунковского в ситуации его разрушения.

Важным дополнением биографии Джунковского являются сведения о его предках со стороны матери (Рашетах), приводимые в работе о нем впервые. Самостоятельное значение имеют впервые вводимые в научный оборот сочинения деда Джунковского со стороны отца - Степана Семеновича Джунковского - известного ученого и государственного деятеля XVIII в. Новая информация дает возможность проследить влияние традиции служения просвещенной монархии, заложенной предками, на мировоззрение и политические взгляды Джунковского.

Впервые подробно анализируется отношение Джунковского - губернатора к столыпинским законам, а также его взаимоотношения с представителями либеральной общественности, важные для реконструкции его политических взглядов.

Преобразования Джунковского в политическом розыске рассмотрены в исследовании как системный замысел реформатора в контексте столыпинской модернизации. Впервые анализируется проблемное поле коммуникации Джунковского с представителями «охраны» и те действия, которые предпринимались преемниками Джунковского после его отставки, оценивается вклад Джунковского в реформирование органов политического розыска. При подготовке данной работы в научный оборот введены новые документы, имеющие значение не только для изучения служебной карьеры Джунковского, но и для истории органов политического розыска и контрразведки как отдельных институтов, относящихся к истории государственных учреждений России.

В диссертации исследуются малоизученные аспекты известных в историографии сюжетов, связанных с Григорием Распутиным (Скандал в ресторане «Яр»), С.Н. Мясоедовым («Дело подполковника Мясоедова»), Р.В. Малиновским (проведение Малиновского в IV Думу и его выход из нее), операцией «Трест», и разоблачаются мифы о той роли, которую якобы сыграл в них Джунковский. При рассмотрении этих сюжетов анализируется достоверность мемуаров начальника Московского охранного отделения А.П. Мартынова и начальника Петроградского охранного отделения К.И. Глобачева, недавно введенных в научный оборот.

Анализ «выписок» из дневников наружного наблюдения за Г. Распутиным, устанавливающий их достоверность, позволяет опровергнуть версию об оклеветанном «святом старце», которая опирается на утверждение о том, что «выписки» являются фальшивкой.

Практическое значение исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при подготовке различных пособий и курсов лекций по истории России начала XX в., в частности по истории политической полиции и бюрократической элиты России начала XX в.

Апробация результатов исследования проводилась автором в форме докладов на спецсеминаре аспирантов кафедры истории России Нового времени РГГУ (руководитель проф., д.и.н. Л.Г. Березовая) и на четырех всероссийских конференциях «Государственные учреждения России XX -XXI вв.: традиции и новации» (РГГУ, 2008) и «Мир в новое время» (СПбГУ, 2008, 2009, 2010).

Результаты исследований также отражены в 10 публикациях (в том числе в трех журналах из списка, утвержденного ВАК). Научные результаты, изложенные в публикациях, повлияли на мнение о деятельности Джунковского американских ученых Дж. Дейли и Р. Роббинса, с которыми автор обсуждала связанные с темой проблемы, и вошли в определенный академический контекст58. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории России Нового времени РГГУ и рекомендована к защите.

Структура диссертации соответствует основным этапам биографии В.Ф. Джунковского. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, приложения (фотографий), списка источников (неопубликованных и опубликованных) и литературы.

Похожие диссертационные работы по специальности «Отечественная история», 07.00.02 шифр ВАК

• Центральный аппарат и механизмы управления политическим сыском Российской империи в 1898-1917 гг. 2008 год, кандидат исторических наук Сучков, Егор Николаевич

• Борьба группировок в придворном окружении Николая II 2005 год, кандидат исторических наук Новиков, Владимир Владимирович

• Московское охранное отделение в борьбе с революционным терроризмом, 1905-1914 гг. 2000 год, кандидат исторических наук Попов, Илларион Владимирович

• Нормативное регулирование деятельности политической полиции Российской империи 2000 год, кандидат юридических наук Жаров, Сергей Николаевич

• Становление и развитие системы органов политического сыска в российской провинции в 1880-1914 гг.: На материалах Костромской губернии 2004 год, кандидат исторических наук Рябинцев, Роман Владимирович

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Дунаева, Анастасия Юрьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучив все этапы государственной деятельности В.Ф. Джунковского, мы можем сделать обобщающие выводы о его личности, политических взглядах и государственной деятельности.

Безусловно, Джунковский проявил себя как цельная, независимая и волевая личность, чей административный талант сочетался со стремлением к нравственному оправданию своих властных полномочий, стремлением превратить выполнение должностных обязанностей в служение и помощь людям во имя процветания российского государства. Идея сохранения и укрепления государственности была основополагающей в деятельности Джунковского. Однако в условиях трансформации политической системы России начала XX в. Джунковский, сохраняя верность монархической модели государственного устройства, воспринимал произошедшие перемены позитивно, был готов к конструктивной работе с Думой и общественными организациями.

В результате анализа политических взглядов Джунковского, представляется невозможным однозначно охарактеризовать его как «либерала» или «консерватора», поскольку и сам Джунковский в отличие от его оппонентов не идентифицировал себя с этими понятиями. Современные исследователи вообще предпочитают воздерживаться от строгих дефиниций понятий «консерватизм» и «либерализм», границы которых часто пересекаются. Неслучайно авторы монографии "Русский консерватизм XIX столетия" пришли к выводу, что «на определенных этапах общественной жизни границы между консерватизмом и либерализмом размывались»932.

Эту мысль уточняет Т.А. Филиппова. «На практике консерватизм отнюдь не предстает антиподом либерализма, - пишет исследователь. -Исправно оппонируя ему в конкретных политических ситуациях, он все же разделяет с ним многие доктринальные и нравственные ценности.

932 Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000. С. 255 -256.

Консерватор защитит значимость конечной цели - охрану стабильности общества. Либерал определит и обоснует пути и способы продвижения к этой цели. Различия же проявятся на словесном уровне. Там, где либерал скажет "закон", консерватор скажет "заповедь". Где либерал скажет "преступление", консерватор скажет "грех"»933.

Анализируя ценностные и политические ориентиры Джунковского, которыми он руководствовался на протяжении своей карьеры, мы можем выделить те доминанты его сознания, которые характеризуют его как консерватора. Можно с уверенность утверждать, что основой его мировоззрения являлась православная вера. Сильное религиозное начало было унаследовано им от его предков священников, оно получило конкретное выражение в родовом девизе «Богу и ближнему», который, по сути, повторял две основные евангельские заповеди.

От своего отца Джунковский мог перенять традицию воинского служения монархии, которая была упрочена образованием в Пажеском корпусе, самом элитном и самом консервативном военном учебном заведении империи. Пажеский корпус способствовал формированию другой важнейшейшего для Джунковского жизненного ориентира - идеала воина-христианина.

Воинский долг защитника Родины, воинское братство, воинская иерархия и дисциплина, попечение и забота командира о солдате, верность присяге, отдание последнего долга погибшим - все эти понятия, связанные с русской армией, также играли важнейшую роль для Джунковского на всех этапах его службы, и они также характеризуют его как консерватора. Ведь «с точки зрения русских консерваторов армия представляла собой не просто военную организацию или же одну из опор монархического режима. Судьба армии напрямую связывалась с судьбой России, ее независимостью и могуществом на внешнеполитической арене. Она также являлась

933 Филиппова T.A. Мудрость без рефлексии (консерватизм в политической жизни России)//Кентавр. 1993. №6, С. 53. носительницей идей ранга и дисциплины, а армейская иерархия, по мнению консерваторов, была связана с православной духовной иерархией»934.

Большое значение для Джунковского, как это видно по его мемуарам, имела империя и статус России как великой державы. В этом смысле неслучайно, конечно, он особенно выделял внешнеполитические успехи императора Александра III. Можно сказать, что в оценке Александра III Джунковский был солидарен с известным представителем русского консерватизма JI.A. Тихомировым, который называл этого царя «Носителем идеала», представляя его как воплощение качеств, необходимых для идеального государя и считая, что личность покойного императора могла бы послужить неким стандартом для будущих самодержцев935.

Главенствующую роль в сознании Джунковского играл идеал народной монархии и патриархального типа власти вообще. Ключевое значение для него имело доверие между властью и народом - как высшее выражение патриархального идеала. При наличии полного доверия не нужно было бы охранять власть от народа, т.к. народ в идеале должен был бы сам охранять и беречь власть, которая заботится о нем.

Естественно, что воплощение этого идеала в жизнь предполагало рассмотрение государственной службы как служения на благо ближнего, что перекликалось и с родовым девизом Джунковских, и с консервативной доктриной власти как служения, посвященного Богу936. В этом смысле весьма характерны слова Победоносцева, к которому Джунковский относился с большим уважением. Победоносцев писал, что быть государственным человеком - это значит «не утешаться своим величием, не веселиться удобствами, а приносить себя в жертву тому делу, которому служишь, отдать себя работе, которая сжигает человека, отдавать каждый час свой, с утра и до ночи быть в живом общении с живыми людьми, а не с бумагами только»937.

934 Репников А.В. Консервативные концепции переустройства России. М., 2007. С. 156.

935 Там же. С. 143.

936 Там же. С. 129.

937 Там же.

Джунковский в полной мере соответствовал этому высказыванию. На посту Московского губернатора важнейшее значение для него имела нравственная связь между населением и властью и доступность власти для народа. Джунковский был настоящим хозяином губернии - справедливым, откликающимся на нужды населения и защищающим законные права каждого человека независимо от его сословной принадлежности. Авторитет Джунковского среди населения Московской губернии был настолько велик, что и после Октябрьской революции люди не забыли его и воздали ему должное, защитили в революционном трибунале. Прощальное обращение Джунковского к жителям губернии содержало все основные составляющие мировоззрения консерватора - он призывал укреплять православную веру, любить и быть преданным к самодержавному царю и Родине, повиноваться закону и поставленной власти.

В то же время на всех этапах его деятельности в сознании Джунковского присутствовали ценности, свойственные либеральной идеологии. Джунковский полностью отдавал себе отчет, что после Манифеста 17 октября 1905 г., став думской монархией, страна вступила в совершенно новую эпоху. Государственная дума стала неотъемлемой частью государственного организма. Он вполне осознавал влияние, которое приобретает через думскую трибуну и прессу общественное мнение, всегда интересовался тем, что пишут о нем или о различных событиях не только в российской, но и иностранной печати.

По всей видимости, именно освещение поведения Григория Распутина в прессе, а не его реальная жизнь, заставили Джунковского сделать доклад о нем императору так же, как ранее это сделал П.А. Столыпин, несмотря на то, что он не обладал всей полнотой информации о случившимся в ресторане «Яр» и знал, чем может закончиться такой доклад для его карьеры.

Важнейшее значение на всех этапах государственной службы для Джунковского имело понятие «закон». Здесь, вероятно, также сказалось влияние предков - деятелей эпохи Просвещения, для которой оно было основополагающим. Можно предположить, что «закон» для него был не только юридической, но и духовной категорией «необходимым средством к

938 достижению религиознои цели человеческой жизни» .

Однако реальная бюрократическая практика и основной вектор дальнейшего развития России, заданный П.А. Столыпином «Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое» - заставляли относиться к правовым нормам не только с точки зрения религиозно-нравственной обязанности, но и чисто рационально как к способу защиты личности и частной собственности. Хотя для того, чтобы отстоять права крестьян, обращавшихся к нему за помощью,. Джунковскому приходилось прибегать к неформальным механизмам, например, личному вмешательству императора.

Несмотря на то, что Джунковский заслужил уважение представителей либеральной общественности, имел тесные контакты с лидерами октябристов Гучковым и Родзянко, и современники предсказывали ему карьеру общественного деятеля, на первом месте у него всегда стояли интересы государства. Очевидная поддержка Джунковским Временного правительства и его кадетских представителей после Февральской революции свидетельствуют не о его измене самодержавию, а о стремлении сохранить боеспособность и дисциплину своих воинских подразделений ради внешнеполитических интересов России.

Деятельность Джунковского на посту главы политического розыска Российской империи - наиболее проблемная страница его биографии - как нельзя лучше подтверждает тезис Т. А. Филипповой о том, что «апология традиции и пропаганда реформы, как правило, не противоречат друг

939 другу» .

Действительно, реформы Джунковского в политическом розыске - самый показательный пример синтеза консервативных и либеральных идей в т Тимошина Е.В. Онтологическое обоснование права в правовой теории К.П. Победоносцева//Известия вузов. Правоведение. 1997. №2. С. 101.

939 Филиппова T.A. Либерально-консервативный синтез (попытка хронополитического анализа)//Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы). М., 1999. С. 202. его сознании. Джунковский не мог не отреагировать на" претензии общественности к органам розыска, т.к. и столыпинская программа и созданная комиссия по реформе полиции предполагали ответ на запрос общества. Его реформы в политическом розыске стали логичным звеном столыпинской модернизации. Однако они несли на себе и явный отпечаток личности самого реформатора. Если с одной стороны Джунковский, как и на губернаторском посту, апеллировал к авторитету права и даже хотел, чтобы политическим розыском занимались. исключительно юристы, предполагая освободить от него жандармов, то с другой стороны, он призывал вспомнить о чести жандармского мундира как мундира военного, офицерского. Джунковский выдвинул девиз «утирай слезы несчастным», взятый из прошлого и относящийся скорее к рыцарским временам. Именно представление о воинской чести должно было стать основополагающим в деятельности и жандармских, и (особенно!) охранных структур.

Анализ всего комплекса преобразований, проведенных Джунковским в политическом розыске, а также анализ его взаимоотношеницй с представителями «охраны» позволяет сделать вывод о том, что моральный и материальный ущерб, нанесенный им руководителям охранных структур и офицерам розыска в целом (обвинение их в провокации, ужесточение контроля за ношением жандармского мундира, подчинение начальникам ГЖУ с уменьшением оклада, увольнение руководителей охранных отделений) заставил последних с большой пристрастностью подойти к реформам Джунковского и представить их в исключительно негативном свете. Несмотря на то, что, как мы установили, после отставки Джунковского планировались и были частично осуществлены контрреформы, их проведение, по нашему мнению, следует связывать не с действиями Джунковского как таковыми, а преже всего с изменившейся в связи с Первой мировой войной внутриполитической ситуацией.

Обвинение Джунковского в «либерализме» со стороны «охранников», подразумевающее желание завоевать популярность за счет ослабления системы государственной безопасности, является таким же несостоятельным, как и стремление современных историков представить Джунковского масоном и разрушителем российской государственности. Лучшим опровержением этого служит поведение Джунковского в советское время, когда он не скрывал, что на своих постах стремился укрепить царскую власть.

Очевидно, что на всех этапах государственной деятельности Джунковского для него, как и для его знаменитого деда С.С. Джунковского, был характерен синтез консервативных и либеральных идей и ценностей.

Приоритетом для Джунковского была идея государства, могучей империи, но при этом для него чрезвывчайно важна была и ответственность государства перед человеком, его обязательства перед человеком и нравственное начало как основа государственного устройства. Учитывая его религиозное мировоззрение и монархический идеал, Джунковского, наверное, правильно было бы назвать либеральным консерватором, консерватизм которого был «не крепостью, куда мы отступаем под натиском перемен, а открытым полем опыта, в котором мы встречаем эти

940 перемены» .

Однако уникальность Джунковского заключалась отнюдь не в этом, а в его нравственных качествах, в его отношении к людям и в его верности долгу. Поэтому, исходя из его собственной системы ценностей, В.Ф. Джунковского можно также назвать патриотом, который достойно служил России и воплощал в своей государственной деятельности христианские заповеди любви к Богу и ближнему.

940 Филиппова T.A. Либерально-консервативный синтез (попытка хронополитического анализа)//Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы). М., 1999. С. 203.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Дунаева, Анастасия Юрьевна, 2010 год

2. Общее учреждение губернское //Свод законов Российской империи. -СПб., 1892.- Т. 2.2. Нормативные акты

3. Положение о мерах об охране Высочайших путешествий по железным дорогам. СПб., 1914.

4. Положение о полевом управлении войск в военное время. СПб., 1914.

5. Материалы делопроизводства

6. Журналы Совета по делам местного хозяйства. 1908 г. Осенняя сессия. - СПб., 1909.

7. Приказы по Отдельному корпусу жандармов за 1915 г. Петроград, 1916. 9 . Сборник в честь оставления В.Ф. Джунковским должности московского губернатора: Москва 1891 - 1913. - Петроград, 1915.

8. Стенограммы допросов и показаний

9. Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 году в Чрезвычайной комиссии Временного правительства. М.; Л., 1924-27. - 7т.5. Периодическая печать

10. Биржевые ведомости. - Петроград, 1915.

11. Вестник полиции. Еженедельный журнал, издание МВД. Петроград, 1913-1915 гг.

12. Московские ведомости». Москва, 1913.

13. Утро России. Москва, 1913.

15. Агентурная работа политической полиции Российской империи: сборник документов. 1880-1917/ Сост. Щербакова Е.И. М.; СПб., 2006.

16. Дело провокатора Малиновского. Сборник документов/ Сост. Каптелов Б.И., Розенталь И.С., Шелохаев В.В. М., 1992.

17. Из истории русской контрразведки. Сборник документов/ Сост. Никитинский И.И. М.,1946.

18. Революционное движение в армии и на флоте в годы Первой мировой войны. Сборник документов/Под ред. Сидорова А.Л. М., 1966.

19. Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия. Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете, 1906-1911/ Сост. Фелынтинский Ю.Г. М., 1991.

20. Столыпин П.А. Программа реформ. Документы и материалы / Под общ. ред. Пожигайло П.А. М., 2002. - 2 т.7. Воспоминания

21. Васильев А.Т. Охрана: русская секретная полиция// «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. М., 2004. - Т.2. - С. 345-515.

22. Волошина-Сабашникова М.В. Зеленая змея. История одной жизни. М., 1993.

23. Герасимов А.В. На лезвии с террористами//«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска в 2-х тт. М., 2004. - Т.2. - С. 141 - 342.

24. Глобачев К.И. Правда о русской революции. М., 2009.

25. Голицын С.М. Записки уцелевшего. М., 1990.

26. Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 2000.

27. Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., 1997. - 2 т.

28. Заварзин П.П. Жандармы и революционеры// «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска в 2-х тт. М., 2004. - Т.2. - С. 7 - 138.

29. Крыжановский. С. Е. Воспоминания. Берлин, б.г.

30. Локкарт Р. Г. Б. История изнутри. Мемуары британского агента. М., 1991.

31. Маклаков В. А. Вторая государственная дума. Воспоминания современника. 20 февраля 2 июня 1907 г. - М., 2006.

32. Мартынов А.П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов//«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска в 2-х тт. М., 2004.- Т.1.-С. 29-408.

33. Протопопов А.Д. Предсмертная записка// Голос минувшего на чужой стороне. 1926. №2. С. 167 - 171.

34. Родзянко М.В. Крушение империи и Государственная Дума и февральская 1917 года революция. Нью-Йорк, 1986.

35. Секретные заседания Совета Министров 16 июля 2 сентября 1915 г., составленные А.Н. Яхонтовым// Архив Русской Революции. - Берлин, 1926. -Т. 18. - С. 10-88.

36. Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Нью-Йорк, 1960.-3 т.

37. Тихменев Н.П. Генерал Джунковский в отставке. Петроград, 1915.

38. Трубецкой С.Е. Минувшее. М., 1991

39. Шипов Д.Н. Воспоминания и Думы о пережитом. М., 2007.1. Неопубликованные

40. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ)

41. Ф. 63 (Московское охранное отделение).

42. Оп. 44. Д. 3794, 6281. Оп. 47. - Д. 484.

43. Ф. 102 (Департамент полиции МВД).

44. ОО. 1913.- Д. 117, 119,291.4.58.

45. ОО. 1914.- Д. 117, 118, 130, 139,291.4.57,291.4. 58.Л.Б, 360, 362.

46. ОО. 1915.- Д. 116. Т. 1,292.4.58.Л.Б.

47. ОО. 1916.- Д. 291.4.58.Л.Б.

48. ОО. 1917.- Д. 293.4.58.Л.Б.1. Оп. 316. 1910.- Д. 381.

49. Оп. 316. 1913. Д. 50. 4.1, 51. 4. 1, 210, 366.

50. Оп. 316. 1914. Д. 51.4.1, Д. 366.4.1.

51. Оп. 316. 1915.- Д. 356.4.1-2.1. Оп. 316. 1916.- Д.100.1. Оп. 316. 1917.- Д.114.

52. Оп. 260. Д. 77,78,331,332.1. Оп. 261. Д. 240.

53. Ф. 110 (Штаб Отдельного корпуса жандармов).

54. Оп. 2. Д. 17203, 17484, 18362. Оп. 19.-Д. 122, 123 4.2.

55. Ф. Ill (Петроградское охранное отделение). -

56. On. 1. Д. 2973 -2981, 2981-а, 2981-6, 2981-в. Оп. 5. - Д. 548.

57. Ф. 270 (Канцелярия товарища министра внутренних дел В.Ф. Джунковского). On. 1. - Д. 2, 46, 48, 49, 132, 135.

58. Ф. 564 (А.Ф. Кони). Оп.1. - Д. 1756.

59. Ф. 601 (Николай II). On. 1. - Д. 940, 1246.

60. Ф. 612 (Г.Е. Распутин). On. 1. - Д. 22, 36.

61. Ф. 810 (М.В. Челноков).-Оп. 1.-Д. 496, 631.

62. Ф. 826 (В.Ф. Джунковский). On. - 1. Д. 11, 14, 37-59, 107, 118, 121, 139, 166, 431, 448, 512, 527, 529, 530, 541, 541-а, 659, 724, 732, 769, 731, 803, 803-а, 834, 836, 838, 839, 848, 1048.

63. Ф. 1467 (Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства). Оп.1. - Д. 39, 401 Л.А, 401 Л.Ж., 401 Л.Е.

64. Ф. Р-10 035 (Фонд органов государственной безопасности). Д. П-53985, П-74952.

65. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)

66. Ф. 409 (Коллекция послужных списков). On. 1. - Д. 147-521.

67. Ф. 2000 (Главное Управление Генерального Штаба).

68. Оп. 15,- Д. 452, 568, 828. Оп. 16.-Д. 176.

69. Ф. 2048 (Штаб Главнокомандующего армиями Западного фронта). Оп. 1.- Д. 218.

70. Российский государственный исторический архив (РГИА)

71. Ф. 797 (Канцелярия Обер-прокурора Святейшего Синода). Оп. 35. 2-ое отд. - Д. 224.

72. Ф. 1284 (Департамент общих дел МВД). Оп. 194. 1913. - Д. 75.

73. Российская государственная библиотека. Отдел рукописей (ОР РГБ)

74. Ф. 231/II. (М.П. Погодин). К. 53. - Д. 11.

75. Ф. 233 (С.Д. Полторацкий). К. 25. - Д. 10.

76. Ф. 253 (С.А. Романов). К. 8. - Д. 6, 12.

77. Ф. 369 (В.Д. Бонч-Бруевич).

78. К. 187. Д. 17. К. 265.- Д. К. 143. -Д. 51.

79. Ф. 440 (Д.Н. Шипов). К. 6. - Д.55.

80. Ф. 456 (Е.А. и A.M. Верещагины). К.1. - Д.27.

81. Государственный центральный театральный музей им. Бахрушина.1. Отдел рукописей

82. Ф. 91 (В.Ф. Джунковский). Д. 30-36.

83. Центральный исторический архив г. Москвы (ЦИАМ) 61. Ф. 17 (Канцелярия Московского губернатора). -Оп. 86. Д. 67, 87. Оп. 56. - Д. 209. Оп.96. - Д. 7531. Литература

84. Аврех А.Я. Царизм накануне свержения. М., 1989.

85. Аврех А.Я. Царизм и IV Дума. М., 1981.

86. Алексушин Г.В. Развитие губернаторской власти в России (1708 - 1917гг.): исторический опыт и уроки: автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 2008.

87. Антонов В., Карпов В. Тайные информаторы Кремля. М., 2001.

88. Архипов И.Л. Российская политическая элита в феврале 1917 года. -СПб., 2000.

89. Асташов А.Б. Учреждения по борьбе с дезертирством в годы Первой мировой войны// Государственные учреждения России XX XXI вв.: традиции и новации. М., 2008. С. 130 - 138.

90. Берберова Н.Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. М., 1997.

91. Блинов А. Губернаторы. Историко-юридический очерк. СПб., 1905.

92. Блок М. Апология истории, или ремесло историка. М., 1986.

93. Богомолов Н.А. Шумихин С.В. Предисловие к дневникам М.Кузмина// Кузмин М. Дневник. 1905 1907 г. - СПб., 2000. С. 3 - 18.

94. Боханов А.Н. Распутин. Анатомия мифа. М., 2000.

95. Боханов А.Н. Распутин. Быль и небыль. М., 2006.

96. Бутовский полигон. 193 7-193 8гг. Книга памяти жертв политических репрессий. Вып. З.-М., 1999.

97. Гладков Т. К. Награда за верность казнь. - М., 2000.

98. Гладков Т.К. Артузов. М., 2008.

99. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993.

100. Гурковский В.А. Кадетские корпуса Российской империи. М., 2005. - 2 т.

101. Долгополов Н. От Савинкова до Рамзая// Москва. 2004. - №3. - С.165 -174.

102. Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914-1917).- Л., 1967.

103. Дятлова Н.П. Отчеты губернаторов как исторический источник // Проблемы архивоведения и источниковедения. Л., 1964. - С. 222 - 248.

104. Жак-Доминик Рашет (1744 1809). Государственный Русский музей. -Б.м. - Б.г.

105. Зданович А.А. Отечественная контрразведка. 1914- 1920. Организационное строительство. М., 2004.

106. Зырянов П.Н. Петр Столыпин: политический портрет. - М., 1992.

107. Императрица Мария Федоровна. Жизнь и судьба. Каталог выставки. -СПб., 2008.

108. Кабытов П.С. П.А. Столыпин: последний реформатор Российской империи. М., 2007.

109. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. М., 2001.

110. Кобеко Д.Ф. Скульптор Ж.Д. Рашет и его произведения//Вестник изящных искусств. 1883. - Т.1. - Вып. 4. С. 636 - 646.

111. Козловцева Е.Н. Московские общины сестер милосердия во второй половине XIX начале XX веков: дис. канд. ист. наук. - М., 2006.

112. Корелин П.А. Политическая программа П.А. Столыпина: либерально-консервативный синтез// Либеральный консерватизм: история и современность. М., 2001. - С. 43 - 53.

113. Кризис самодержавия в России, 1895-1917. Л., 1984.

114. Кузьмина И.В. Прогрессивный блок в IV Государственной думе, 19151917 гг.: дис. канд. ист. наук. М., 2000 .

115. Куликов С.В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914 1917гг.). - Рязань, 2004.

116. Леонтович В.В. История либерализма в России. М., 1995.

117. Лысенко Л.М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи (XVIII начало XX). - М., 2001.

118. Макаревич Э. Восток-Запад: Звезды политического сыска. М., 2003.

119. Манько А.В. Блюстители верховной власти. Институт губернаторства в России. М., 2004.

121. Минаков А.С. Всеподданнейшие отчеты губернаторов как источник по изучению взаимоотношений центральной и местной власти в России 2 половины XIX начала XX века//Отечественная история. - 2005,- №3.- С. 170- 175.

122. Минаков А.С. Формирование губернаторского корпуса в пореформенной России/ЛЗопросы истории. 2007. - №12. - С. 3 - 13.

123. Миролюбов А.А. Политический сыск России в 1914-1917 гг.: дис. . канд. ист. наук. М., 1988.

124. Могилевский К.И. Соловьев К.А. П.А.Столыпип: личность и реформы. -Калининград, 2007.

125. Могилевский К.И. Столыпинские реформы и местная элита. Совет по делам местного хозяйства (1908 1910). - М., 2008.

126. Модели общественного переустройства России. М., 2004.

127. Пажеский Его Императорского Величества корпус. М., 2004.

128. Перегудова З.И. Политический сыск России (1880 1917). - М., 2000.

129. Перегудова З.И. Политический сыск России (1880 1917): автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 2000.

130. Перегудова З.И. «Охранка» глазами охранников// «Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска в 2-х тт. М., 2004. -Т.1.- С. 5-26.

131. Перегудова З.И., Пушкарева И. М. Джунковский и его воспоминания//Джунковский В. Ф. Воспоминания. В 2-х томах. М., 1997. -Т 1.-С.5-27.

132. Пиреев А.И. П.А. Столыпин саратовский губернатор (1903 - 1906): автореф. дис. . канд. ист. наук. - Саратов, 2000.

133. Платонов О.А. Жизнь за Царя: правда о Григории Распутине. СПб., 1996.

134. Платонов О.А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М., 1996.

135. Плеханов A.M. ВЧК-ОГПУ. 1921-1928 гг. М., 2003.

136. Пожигайло П.А. Столыпинская программа преобразования России (1906 -1911).- М., 2007.

137. Радзинский Э. Распутин: Жизнь и смерть. М., 2000.

138. Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время//Новая и новейшая история. 1990. - №1. - С. 48 - 58.

139. Репина Л.П. Социальная история в историографии XX века: научные традиции и новые подходы. М., 1998.

140. Репников А.В. Консервативные концепции переустройства России. М., 2007.

141. Романов К.С. Департамент полиции МВД России накануне и в годы Первой мировой войны (1913-1917 гг.): дис. . канд. ист. наук. СПб., 2002.

142. Розенталь И.С. Злополучный портрет// Советский музей. 1992. - №4. -С. 39-41.

143. Розенталь И.С. Страницы жизни генерала Джунковского //Кентавр. -1994.- №1.- С. 90- 103.

144. Розенталь И.С. Он не любил провокаторов?//Родина. №2. - 1994. - С. 38-41.

145. Розенталь И.С. Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время. М., 1996.

146. Розенталь И.С. Губернатор времен государевой службы//Государственная служба. 1999. - № 1. - С. 39 - 44.

147. Розенталь И.С. Москва на перепутье. Власть и общество в 1905 1914 гг. - М., 2004.

148. Розенталь И.С. О царской охранке и о "ведомственной" истории// Россия XXI. 2006. № 6. С. 146 179.

149. Рошет С.Н. Рашеты // Дворянский календарь. Тетрадь 9. - СПб., 2001. - С. 94-107.

150. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000.

151. Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16. Политический сыск при царях. -М., 1993

152. Семкин А. Н. Такой нетипичный жандарм// Советская милиция. 1991. -№10.-С. 28-31.

153. Сенин А.С. Александр Иванович Гучков. М., 1996.

154. Сибирева Г.А. А.А. Самборский: к истории становления русской интеллигенции и ее связей с Западом (конец XVIII начало XIX века)// Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. - Вып. 24. - М., 2004.- С. 210-234.

155. Соловьев К.А. Кружок «Беседа»: в поисках новой политической реальности. М., 2009.

156. Тимошина Е.В. Онтологическое обоснование права в правовой теории К.П. Победоносцева//Известия вузов. Правоведение. 1997.- №2.- С. 99- 106.

157. Туманова А.С. Общественные организации и русская публика в начале XX в. М., 2008.

158. Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. М., 2004. 2 т.

160. Филиппова Т.А. Мудрость без рефлексии (консерватизм в политической жизни России)//Кентавр. 1993. - №6. - С. 49 - 60.

161. Филиппова Т. А. Либерально-консервативный синтез (попытка хронополитического анализа)// Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., 1999. - С. 201 -209.

162. Френкин М. Русская армия и революция 1917-1918. Мюнхен, 1978.

163. Шацилло К. «Дело» полковника Мясоедова// Встречи с историей. -Вып.2. М., 1988.- С. 142 148.

164. Шелохаев В.В. П.А. Столыпин - синтез интеллекта и воли// Отечественная история. 2005. №4. - С. 77 - 85.

165. Шелохаев С.В. Дмитрий Николаевич Шипов// Шипов Д.Н. Воспоминания и Думы о пережитом. М., 2007. - С. 3 - 37.

166. Шумихин С.В. Письма наркомам//Знание сила. - 1989. - №6. - С. 71 - 74.

167. Щеголев П.Е. Охранники. Агенты. Палачи. М., 1992.5J5 5jC >}с

168. Cross A.G. «By the Banks of the Thames»: Russians in Eighteenth-Сentury Britain. Newtonville, 1980.

169. Daly J.W. The Watchful State: Security Police and Opposition in Russia, 1906 -1917. DeKalb (111.), 2004.

170. Hasegawa T. The February Revolution: Petrograd, 1917. Seattle, 1981.

171. Lauchlan I. Russian Hide-and-Seek. Helsinki, 2002.

172. Litvin A.L. The Cheka.//Critical Companion to the Russian Revolution. 1914 -1921.- London, 1997.

173. Robbins R. Famine in Russia 1891-1892. New-York, 1975.

174. Robbins R. The Tsar"s Viceroys: Russian Provincial Governors in the Last Years of the Empire. Ithaca (N.Y.), 1987.

175. Robbins R. Vladimir Dzhunlcovskii: Witness for the Defense// Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2 (Summer, 2001). - P. 635-54.

176. Robbins R. Was Vladimir Dzhunkovskii the Father of the "Trust"? : A Quest for the Plausible//Journal of Modern Russian History and Historiography. 1 (2008).- P.113- 143.

177. Справочные и информационные издания

178. Энциклопедический словарь: в 86 т. СПб. : Изд. Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон, 1890- 1907.- 2 т.

179. Русский биографический словарь: в 20 т. Репр. воспр. изд. 1905 г. -М., 1991 - 1999. - 2 т.1. Ресурсы Интернет

180. Российское дворянское собрание Электронный ресурс. Электрон. Дан. - [М], сор 2004 - 2006. - Режим доступа: http://www.nobility.ru/upload/sherbach/rodoslov/djun.html

181. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук Электронный ресурс. Электрон. Дан. - [М], сор 2006 - 2009. -Режим доступа: http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=765

182. Архивы России Электронный ресурс. Электрон. Дан. - [М], сор 2001 - 2009. .- Режим доступа: http://www.rusarchives.ru/publication/diunk.shtml#

183. Библиотека русской религиозно-философской и художественной литературы «Вехи» Электронный ресурс. Электрон. Дан. - [М], сор 2000 - 2009. - Режим доступа: http://www.vehi.net/blok/dni/02.html.

184. Храм новомученников и исповедников российских в Бутове Электронный ресурс. Электрон. Дан. - [М], сор 2006 - 2009. - Режим доступа: http://www.martyr.ru/content/view/8/18/ .

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.